Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой - [13]

Я понятия не имела, что я такое слышу и вижу.

Когда мама с Арлен уселись, я рассказала им о происшедшем.

– О-о, – улыбнулась Арлен, – да ты у нас сильный медиум, а?

Вот и все. Они вдвоем вернулись к беседе и смеху. Не знаю, может, они мне не поверили до конца или просто решили, что ничего особенного в этом нет. Но для меня это было очень важно. Потому что теперь я не просто чувствовала энергию других людей – я ее слышала и видела.

С тех пор я обрела способность видеть людей по цветам. Это происходило не всегда, но достаточно часто, и я привыкла. У этого явления есть научное название – синестезия. Согласно «Scientific American», синестезия является «аномальным смешением чувственного восприятия, при котором стимуляция одного органа чувств одновременно порождает ощущение в другом». Например, некоторые синестетики слышат цвета, другие осязают звуки или чувствуют вкус форм.

По общим оценкам, явление это редкое и присутствует только у одного из двадцати тысяч человек. Однако некоторые ученые полагают, что оно куда менее редкое и вполне может наличествовать у одного из двухсот. Синестетик может слышать музыкальную ноту и чувствовать при этом вкус брокколи, или читать строчку из черно-белых цифр и видеть их все разноцветными. В двенадцать лет я не знала о синестезии ничего. Знала только, что это очередная странная способность.

Мой мозг каким-то образом накладывал цвета на физическую реальность. Словно я смотрела на предмет сквозь витражное окно – цвет содержался в стекле, а не в предмете. И долго эти цвета не задерживались. Они возникали как вспышка и так же внезапно пропадали. Способность оказалась безобидная, а иногда даже прикольная. «Этот дядька синий», – хихикала я про себя. Или: «А эта тетенька знает, что она лиловая?»

Вскоре я обнаружила, что меня тянет скорее к людям синего цвета, нежели, скажем, к красным. Синие оттенки давали мне ощущение покоя и счастья, тогда как красные ощущались как гневные и негативные. И через это я начала осознавать, что цвета предлагают мне быстрый и удобный способ читать людей – оценивать их энергию и решать, хочу ли я быть с ними рядом. Словно я обрела лишний орган чувств, помогающий мне ориентироваться в мире. В конце концов, я же по цвету выбираю, какой свитер надеть. Мы все делаем нечто подобное, все время. В одних цветах нам хорошо, в других нет.

Единственная разница, что у меня не только свитера, но и люди по цвету различаются.

* * *

Примерно в то же время я впервые влюбилась. Его звали Брайан, и он учился в моем шестом классе. Когда бы я ни оказалась с ним рядом, мне очень-очень нравилась его энергетика. Это было новое и совершенно восхитительное ощущение. Моя пламенная любовь некоторое время оставалась тайной, пока я не рассказала о ней подругам, а они рассказали друзьям Брайана, и после этого, полагаю, он узнал, что я ему нравлюсь. Но затем, тем же извилистым путем, мне передали, что Брайану я не нравлюсь – ему нравилась моя подруга Лиза. Я была раздавлена.

Вдобавок я пребывала в крайнем замешательстве. Не могло же меня так тянуть к нему, если он не испытывал такого же влечения, – это было просто бессмысленно. «Но мне правда нравится его энергетика, – говорила я себе. – Как это может ничего не значить?» Подавленность и разочарование были очень болезненны. Я знаю, неразделенная любовь всегда разрушительна для мальчиков и девочек в том возрасте, но мне-то он не просто нравился – я чувствовала себя связанной с Брайаном.

Брайана я вскоре разлюбила и в седьмом классе воспылала столь же сильными чувствами к однокласснику по имени Рой. И снова мне передали, что Рою нравится моя подруга Лесли, а не я. На сей раз смятение и разочарование были невыносимы. Я просто не могла понять, почему испытываемое мной притяжение ни к чему не приводит. Как я могу чувствовать такую связанность с Роем, если мне с ним не быть? Ночь за ночью я просиживала у себя в спальне, в темноте, и пыталась заглушить чувства, но ничего не получалось. Мне хотелось просто исчезнуть, только чтобы больше не испытывать таких сильных эмоций.

С возрастом интенсивность этих переживаний начала работать в обе стороны. Если я мальчику нравилась, а он мне нет, то я чувствовала себя совершенно несчастной. В такой ситуации любому неловко, но я-то не просто знала, что нравлюсь мальчику, – я чувствовала его энергию и принимала всю его печаль. Мне недоступна была роскошная возможность отмахнуться от этого – типичные подростковые сложности общения поглощали меня полностью, а порой даже калечили.

Поэтому, когда я вступила в подростковый период и начала устанавливать отношения с кем-то помимо членов семьи, мои способности стали еще больше мне мешать. Хотя не всегда они работали во вред. В первый день в восьмом классе, на уроке рисования, я вдруг почувствовала, что мое внимание притягивает темноволосая и зеленоглазая девочка на другом конце класса. Меня как будто дергали за рукав. Девочку звали Гвен, и она была не из тех, с кем мне хотелось иметь дело. Она увлеченно беседовала со своей подругой Марджи и хмурилась. Однако у меня щелкнуло, словно наши энергии замкнулись друг на друга, поэтому я встала, подошла к ним и поздоровалась. Она озадаченно взглянула на меня, словно говоря: «Ты кто такая и почему со мной разговариваешь?» Но я не отступила.