Смертельный удар - [101]

Под пасмурным зимним небом Грант-парк обезлюдел. Пустые пакеты из-под картофельных чипсов и битые бутылки из-под виски валялись в опавшей листве, являясь единственными признаками человеческого присутствия. Я отошла к розарию, что был разбит с южной стороны фонтана, присела на постамент одной из статуй, стоявших вокруг. Засунув «смит-и-вессон» в карман куртки, я держала большой палец на предохранителе.

Легкая прохлада стояла в воздухе после полудня. Несмотря на относительно теплый воздух, я ощутила холод от сидения в сырости. Я не надела перчаток, чтобы держать оружие в готовности, но к тому времени, когда появился Юршак, мои пальцы так закоченели, что я сомневалась, смогу ли стрелять.

Около трех пятнадцати на Лейк-Шор-Драйв остановился лимузин, из которого высадился член городского управления со своим напарником. Лимузин двинулся вверх к Монро, где развернулся, и проехал, чтобы остановиться поблизости от фонтана. Когда я удостоверилась, что никто не появился, чтобы держать меня под прицелом, я встала со своего сиденья и вернулась в парк.

Юршак осматривался вокруг, ища своего сына. Он не обратил на меня никакого внимания, пока вдруг не понял, что говорить с ним собираюсь я.

— Арт не смог прибыть, мистер Юршак, он прислал меня. Я — Варшавски. Думаю, вы слышали мое имя от вашей жены. Или от Густава Гумбольдта.

Юршак был одет в черное кашемировое пальто, застегнутое до подбородка. В его лице, оттененном черными волосами, я увидела несомненное сходство с Кэролайн: те же высокие округлые скулы, короткий нос, удлиненная верхняя губа. Даже его фиалковые глаза были такими же, только немного поблекшими с возрастом, но отличались чистой голубизной, которую не часто увидишь. Он казался больше похожим на нее, чем на молодого Арта.

— Что вы сделали с моим сыном? Где вы его держите? — требовательно начал он охрипшим голосом.

— Он пришел ко мне в субботу, опасаясь за свою жизнь… утверждал, будто вы сказали его матери, что он для вас умер, коли позволил мне заполучить отчет, который вы сделали по «Ксерксесу» для «Маринерз рест». Он сейчас в безопасности. Я хочу поговорить с вами не о вашем сыне, а о вашей дочери. Возможно, вы пожелаете сказать вашему спутнику, чтобы он отошел в сторону, пока мы поговорим.

— О чем вы говорите? Арт — мой единственный ребенок! Я требую, чтобы вы отвезли меня к нему немедленно, или я вызову полицию, причем быстрее, чем вы сумеете моргнуть.

Его губы сжались в линию, изобличая упрямство и разгневанность, которую я тысячу раз наблюдала на лице Кэролайн.

Арт был влиятелен в Чикаго еще до того времени, когда я поступила в колледж. Даже без его клики, контролирующей городской совет, нашлось бы достаточно полицейских, обязанных благосклонности Юршака. Любой из них был бы счастлив арестовать меня, если бы он того захотел.

— Вернитесь в памяти на четверть века назад, — тихо сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не прервался. — Дочери вашей сестры… солнечный полдень… ваша племянница танцует для вас, пока муж сестры на работе. Вы не могли забыть, что вы значили в жизни этих двух девочек.

Выражение его лица, такого же подвижного, как у Кэролайн, сменилось от ярости к страху. От ветра его щеки покраснели, но под этой краснотой проступала посеревшая кожа.

— Прогуляйся, Мени, — сказал он коренастому мужчине, стоявшему рядом с ним. — Иди в машину. Я вернусь через пару минут.

— Если она угрожает вам, Арт, я должен остаться.

Юршак покачал головой:

— Всего лишь кое-какие старые семейные проблемы. Я решил, что это имеет отношение к бизнесу, когда попросил вас с ребятами сопровождать меня. Ступай вперед, сядь в машину, один из нас должен находиться в тепле.

Коренастый мужчина пристально посмотрел на меня. Он, вероятно, решил, что выпуклость в моем кармане создают перчатки или записная книжка, и повернул к лимузину.

— Ладно, Варшавски, чего вы хотите? — прошипел Юршак.

— Целый букет ответов. В обмен на эти ответы я не допущу, чтобы тот факт, что вы соблазнили дочь родственников, которая является вашей племянницей, попал в газеты.

— Вы ничего не можете доказать.

Он не сдавался, но и не пытался уйти.

— Оставим это, — раздраженно сказала я. — Эд и Марта рассказали мне всю историю прошлым вечером. И ваша дочь так похожа на вас, что доказать это будет очень легко. Мюррей Райерсон из «Геральд стар» сделает это в две минуты, если я попрошу его, или хотя бы Эди Гибсон из «Триб».

Я направилась к одной из металлических скамеек, примостившихся в конце аллеи у фонтана.

— Мы должны о многом поговорить. Поэтому вам тоже стоит устроиться поудобней.

Я перехватила его взгляд, направленный на лимузин.

— Даже не помышляйте об этом! У меня оружие, я умею им пользоваться, и если ваши мальчики прикончат меня, Мюррей Райерсон знает, что я пошла на встречу с вами. Садитесь и давайте разберемся со всем этим.

Он пошел за мной, опустив голову, его руки в карманах дрожали.

— Я ничего не признаю. Я думаю, что вы погорячились, но если пресса вонзит зубы в историю, подобную этой, они уничтожат меня одними только косвенными намеками.

Я изобразила подобие очаровательной улыбки: