Смертельный огонь - [18]

Один флаг оказался ему до боли знаком — голова змия, символ лорда Вулкана. Он мрачно развевался на середине древка.

Инвиглио тоже его увидел: Нумеон понял это по тому, как Ультрамарин вдруг задержал дыхание, словно допустил вторую ошибку и надеялся, что, задержав дыхание, задержит ход времени и получит возможность исправить ситуацию.

На этот раз Нумеон промолчал. Он отвернулся, и оба легионера сделали вид, что ничего не увидели и не поняли.

Неловкую тишину нарушили включившиеся стабилизаторы, через пару секунд к ним присоединился грохот выпускаемых и касающихся земли опор. Турбовентиляторные двигатели еще выли, постепенно сбавляя обороты, когда из кокпита вышел второй Ультрамарин. Всего два воина сопровождали Нумеона с «Вызова Калта», не считая экипаж штурмовика.

Был и четвертый пассажир, но его держали связанным в закрытом контейнере, который крепился к задней части отсека.

Эонид Тиэль коротко кивнул Инвиглио. Затем его взгляд остановился на Нумеоне.

— Твои братья пришли встречать тебя, Артелл, — сказал Тиэль, подходя ближе. — И лорды Макрагга тоже захотят провести аудиенцию.

— Надеюсь, они готовы подождать, — ответил Нумеон.

Он протянул Тиэлю руку:

— Брат-сержант, мои слова и поступки в твой адрес были недостойны. Я не хотел оскорбить.

Тиэль взглянул на него, удивленный такой скромностью, и легионеры по воинскому обычаю взяли друг друга за предплечья.

— Извинения приняты, Артелл.

Нумеон удовлетворенно кивнул.

— Ты вернешься к внешним мирам? — спросил он.

— Да… После того как пленника доставят Титу Прейтону.

— У меня создается впечатление, что тебе не очень хочется оставаться на Макрагге, — заметил Нумеон, украдкой взглянув на Инвиглио, по лицу которого было ясно, что думают Отмеченные Красным. Вряд ли они присоединились бы к Тиэлю, если б не разделяли его взгляды.

— Я не из той породы легионеров, которые любят политику, — признался Тиэль. — Моя роль… — Он помолчал, подбирая слово. — …Проще.

Губы Нумеона растянулись в насмешливой улыбке:

— Возможно, политик из тебя лучше, чем ты думаешь.

Тиэль коротко, снисходительно рассмеялся, но не обиделся, поскольку Нумеон и не хотел обидеть.

Позади Саламандры с глухим гулом механики начала опускаться рампа.

— Удачи, Артелл.

Нумеон уже собирался выходить, когда вдруг вспомнил кое-что, и на его лице возникло обеспокоенное выражение. Он начал снимать с пояса гладий.

— Твой клинок…

Тиэль предупреждающе поднял руку:

— Оставь. Судя по тому, как ты им машешь, тебе еще нужны тренировки.

Нумеон с благодарностью принял подарок, улыбнувшись в ответ на безобидную насмешку. Вместо этого он снял с нагрудника уникальный, искусно изготовленный щиток, закрывавший подмышку.

— Теперь мы союзники, — сказал он, протягивая Тиэлю круглую пластинку.

Ультрамарин смущенно склонил голову.

Рампа с мощным грохотом опустилась на землю. Пришло время уходить.

— Раньше я не понимал, — сказал Тиэль, — но теперь понимаю. Я буду надеяться, как надеешься ты, Саламандра. На чудо… Вулкан жив.

Инвиглио повторил последние слова сержанта, и оба Ультрамарина отошли назад, чтобы не мешать воссоединению Нумеона с братьями.

Они медленно спустились по рампе, и каждый их шаг отдавался скорбным гулом. Нумеона встретила почти абсолютная тишина. Ради него на посадочном поле огородили небольшую территорию, на которой собрались несколько легионеров.

Он увидел среди них ставшие знакомыми вкрапления черного — Железных Рук и Гвардию Ворона — и понял, что перед ним такая же ячейка, к какой он раньше принадлежал сам. На него вдруг нахлынули воспоминания о Траорисе и потерянных братьях, Саламандрах и не только, и ему едва удалось заглушить горе по погибшим.

С краю стоял одинокий фенрисиец, мрачно наблюдавший за всеми. Белый Шрам выглядел более заметно, но так же загадочно. Чогориец, сидевший на оружейном ящике, пригладил усы и удостоил Нумеона кивком, хотя они никогда раньше не встречались.

Последний легионер, привлекший особое внимание Саламандры, исчез, едва появившись. По-видимому, случайный наблюдатель; Нумеону показалось, что он был облачен в серую броню без опознавательных знаков, но в сумерках легко было ошибиться. В любом случае о сером легионере быстро заставил забыть старый знакомый, раскрывший ему широкие объятия.

— Брат!

Зитос крепко обнял Нумеона, на что тот, помедлив, неловко ответил тем же, и они отпустили друг друга.

Вар’кир, приблизившийся после того, как счастливый Зитос с неохотой отошел, повел себя более сдержанно и лишь поклонился, но его глаза говорили, как рад он видеть Нумеона живым.

Другие огнерожденные, которых было удручающе мало, стояли в стороне и приветствовали вернувшегося капитана кивками и улыбками. Это был короткий луч света в их мрачном воссоединении, и радость Нумеона пропала, едва он встретился взглядом с Вар’киром.

— Где наш отец? — спросил он.

Проводив Нумеона до посадочных полей, Тиэль и Инвиглио вновь поднялись в воздух и направились в Восточную крепость.

Серые неприступные стены величественного бастиона венчала небольшая посадочная площадка. С наступлением ночи сирена на одной из укрепленных контрфорсами башен объявила начало комендантского часа, и штурмовик, нарушивший тишину ревом двигателей, мгновенно привлек к себе свет встроенных поисковых ламп. Разорвав опустившуюся темноту, два зернистых луча сошлись на корабле Ультрамаринов, обрисовав его жемчужно-белым светом.