Смертельный мираж - [44]

Хадис опустил ятаган и торопливо попятился назад.

Но Ренни и Монах остались придавленными к земле массой обрушившихся на них людей. Вайти Джейно спас им только жизнь.

Глава XVIII. Рубеж обороны в гробницах

Монах стонал и извивался, пытаясь избавиться от ремней, которыми были скручены за спиной его руки.

- Черт побери! - жаловался он. - Чем больше я стараюсь освободиться от них, тем туже они затягиваются!

- Гром и молния! - рычал Ренни. - Как вы думаете, долго еще эти черные дьяволы собираются оставлять нас в этих штуках? У меня онемело все тело, начиная с шеи!

- Боюсь, что дракой с ними мы ничего не добьемся, - рассудительно заметил Хэм.

Он и Джонни были привязаны друг к другу. Не удовлетворив свое желание пролить их кровь на песок пустыни, Хадис использовал приспособление, быстро утолившее его кровожадную душу.

Все четверо были крепко-накрепко привязаны спинами к столбам, глубоко вбитым в песок. Южное солнце палило их жарким зноем. Лица напоминали цветом вареных раков. Даже густые, как мех, волосы Монаха не могли защитить его уродливую физиономию от прямых солнечных лучей.

Добавляя последний легкий штрих к пытке, Хадис приказал туго обмотать им руки ремнями из верблюжьей кожи. Кожу только что содрали, и она была еще сырой. Солнце высушивало ремни, и они, высыхая, становились короче, стягивая руки пленников все туже и туже.

Благодушно настроенный Вайти Джейно даже не думал мешать Хадису приятно проводить время. Казалось, главарь шайки из Нью-Йорка был заинтересован лишь в том, чтобы в соответствии с повелением таинственного Всеведущего сохранить жизнь искателям приключений.

Вайти сидел, скрестив ноги, в тени черного шатра и занимался своим любимым времяпрепровождением, за которым туземцы-бедуины следили с некоторым суеверным страхом. Вероятно, он привез с собой кое-какие запасы, так как все время подбрасывал в воздух зерна воздушной кукурузы, ловил их ртом и с хрустом перемалывал своими белыми зубами.

Облеченный в одеяние пустыни, со своими снежно-белыми волосами, видневшимися из-под кейфиха, и угольно-черными глазами на смуглом лице, Вайти Джейно действительно мог сойти за шейх-ин-шейха.

- Будь он проклят! - прорычал Ренни. - Я думаю, что он спас нас только затем, чтобы немного повеселиться!

- Нет, таков был приказ Всеведущего, как они его называют, - поделился своими соображениями Хэм. - Они уже собирались пристрелить Монаха и меня, но что-то случилось. Я пришел к выводу, что эти подонки рассчитывают вскоре силой заставить нас помогать им. Слушайте, что это?

Со стороны первого входа в гробницы донесся треск выстрелов. Они так часто следовали один за другим, что не оставалось сомнений: это строчит пулемет.

- Если я правильно понимаю, - сказал Хэм, - это Рэйнон Картерис встал между бедуинами и главными воротами города Тасунана. По каким-то соображениям они не могут или не хотят использовать смертоносное вещество, превращающее все живое в тени, у самых гробниц. Картерис, похоже, хорошо вооружен, да и боеприпасов у него предостаточно. Кроме того, он перерезал пути, по которым доставлялась вода и пища из садов, расположенных в оазисе.

- У Картериса не может быть много людей, к тому же все они арабы, задумчиво произнес Джонни. - Если я не ошибаюсь, бедуины собираются захватить город Тасунан?

- Это и есть ответ на все происходящее, - подтвердил Хэм. - Я слышал, как Вайти Джейно говорил, что Всеведущий намеревается захватить город и поработить его жителей. Кажется, они - миролюбивый народ, у которого мало оружия, но который будет сражаться, если его к тому принудят.

- А Рэйнон Картерис встал между этими бандитами и бедуинами Хадиса с одной стороны и городом с другой, - сказал Джонни. - Теперь я понимаю, в чем дело. Вот почему они похитили леди Фазэран и Пат Сэвидж. Они надеются повлиять на Картериса при помощи его сестры, используя Пат как заложницу.

Ружья все еще продолжали трещать у гробниц.

Яростно строчил пулемет, и выстрелы из ружей смолкли.

Глухой удар потряс землю. Бедуины пронзительно завопили.

- Молодец! - воскликнул Ренни. - Этот малый, Картерис, пустил в ход гранаты-лимонки! Только так и можно заставить этих черных дьяволов отступить, это для них хороший урок!

Было далеко за полдень, когда четверку привязали к столбам. Солнце пустыни коснулось края холмов.

Это несколько уменьшило муки, причиняемые высыхающими ремнями. Со стороны прохода, ведущего в оазис, вдруг раздались выстрелы.

Хадис и отряд охраны куда-то ускакали. Когда они вернулись, их сопровождал чудовищно толстый человек.

Это был типичный сириец. Его лицо покрывали мясистые складки. Крючковатый нос как-то нелепо торчал на этой жирной физиономии. Близко посаженные глаза были таковы, что с трудом можно было различить зрачки. Кожа его, казалось, источала жир или была намазана оливковым маслом. Голова частично облысела и блестела.

Он ехал верхом на норовистой черной лошади, украшенной наборной уздечкой и инкрустированным седлом. За ним следовали два верблюда с поклажей.

На одном из верблюдов сидел высушенный образчик эфиопской расы. Маленький черный человечек был "слугой-за-все" сирийца: лакеем, сторожем лагеря, погонщиком верблюда и главным пастухом. Иными словами он был рабом. Его жестикуляция и тупое выражение лица свидетельствовали о том, что он был немым.