Смертельный мир - [70]

– Сначала, – Фрол тяжело вздохнул, – дай напиться моему другу…

– Соглашайся, Фролм! – захрипел Никус. – Соглашайся с ней, Фролм! Это твой шанс!!

– Я исполню твою просьбу, – прикусив нижнюю губу, молодая цесаревна отступила от Фрола и подошла к атаману разбойников.

Сделав несколько жадных глотков, Никус вновь обратился к Фролу:

– Соглашайся с ней, Серега, соглашайся! Потом ты сможешь отомстить за всех нас…

– Почему он назвал тебя таким странным именем – Серега? – удивленно спросила цесаревна Купафка, вновь оказавшаяся перед Фролом и вновь протягивая ему флягу.

– Ушацу. Дай попить Ушацу! – потребовал он.

– Ну, ладно, ладно, – недовольно буркнула Купафка, сбегала к безухому разбойнику, задержалась у него совсем ненадолго и вернулась обратно:

– Ну, так почему же?

– Там что-нибудь осталось? – кивнул Фрол на флягу. Высосав брагу всю до последней капли, сказал:

– В потустенном мире. В настоящем мире – меня зовут – Фролов Сергей Максимович. Мы носим фамилии родителей и отчества отцов. А Фрол – всего лишь прозвище. Вот ты звалась бы в нашем мире по имени-отчеству – Купафка Максимовна.

– Купафка Максимовна, – задумчиво повторила цесаревна. – Мне нравится. Подожди! Разве у нас с тобой один отец?

– Глупышка. Ты знаешь, сколько там, за стеной, живет людей с именем Максим? Десятки тысяч, сотни тысяч!

– Это ведь очень много, да? – спросила цесаревна, немного подумав. – А в нашем мире одинаковых имен нет. Мы все – разные.

– Мы тоже все разные. Хотя иногда играем чужие роли.

Внимание Фрола привлекла троица, прямиком направлявшаяся к ним от трапезной палаты. Одинаково одетые в шотландские килты и кольчуги, с кинжалами в ножнах, висевших на поясах, они были очень похожи. Прямые русые, доходящие до плеч волосы, немного вытянутые лица, карие глаза, выражающие брезгливое отношение ко всем и вся. Купафка, тоже заметив их, негромко сказала.

– Это князья – братья-близнецы Самар и Кривец и их сестра княгиня Угла.

– О, цесаревна, ты кормишь разбойников? – удивилась Угла, приобняв Купафку за талию и оценивающе разглядывая Фрола. – Неужели выбрала кого-то из них в женихи?

– Да вот выбираю, – повторив жест княгини, сказала Купафка.

– А этот, вроде бы, ничего жеребец, а? – Угла громко рассмеялась.

– Жеребец, говоришь? – переспросил один из братьев. И, высоко подняв руку, показал разбойникам какую-то короткую палку. – А вот теперь послушайте-ка меня, жеребцы! Сегодня на обед у нас был ваш дружок. Очень вкусный дружок…

Фрол с ужасом осознал, что князь держит не палку, а обглоданную кость…

– Так вот, – продолжал каннибал, – Любой из вас может оказаться завтрашним обедом. Это один из вариантов вашей дальнейшей судьбы. Второй вариант – немногим лучше. То есть, на обед-то вы все равно пойдете, только не нам, а рыбам. И только после того, как немного посидите на колышках, к которым сейчас привязаны.

И третий вариант, самый гуманный и перспективный. Вы становитесь послушными мальчиками, доставляете мне с братом удовольствие и в скором времени становитесь бойцами нашего княжества. В перспективе, делая заслуженную военную карьеру. Такие вот три варианта.

Ну, что выбираешь, жеребец? – обратился князь к Фролу.

Слова застряли у каскадера в горле. Несколько дней назад ему уже довелось побывать в роли покорного мужчины, но то было совсем другое. Секс-игру с принцессой Истомой можно было бы когда-нибудь и повторить, правда, поменявшись с ней ролями. Но перспективе оказаться «под голубым знаменем», Фрол предпочел бы сдохнуть. Только не такой страшной смертью!

– Итак? – вновь спросил князь, поигрывая человеческой костью. – Если будешь молчать, я сам приму решение и уже не передумаю!

– Подожди, Самар, – княгиня Угла подошла к брату и прошептала ему что-то, с улыбкой глядя на Фрола.

– Хорошо, – пожал плечами Самар, – подождем до утра.

И перешел к Никусу. Словно, специально этого дожидаясь, атаман сразу разразился в адрес князей настолько вычурной матерной тирадой, что даже Фрол услышал некоторые выражения впервые, что уж говорить о князьях, родившихся в мире за стеной. Никус замолчал, а Фрол готов был зааплодировать, если бы не привязанные руки. Повисшую тишину нарушил все тот же Самар, теперь почти вплотную подошедший к Никусу:

– Красиво говоришь. А у самого ноги дрожат. Боишься, или стоять устал? Ну, ничего, завтра, после зажигания второго солнца, насидишься. Вот на этом самом колышке.

От этих слов, произнесенных абсолютно будничным тоном, у Фрола зазвенело в ушах. Он не расслышал, что ответил князьям Ушац. Только увидел, как Самар и Кривец отвязывают от креста-кола руки разбойника и волокут его к ближайшей казарме, куда несколько часов назад завели пленных. Прошло несколько минут, и из казармы раздались душераздирающие крики. Фрол беспомощно посмотрел на Никуса. Мотая головой с растрепавшимися волосами и скрежеща зубами, атаман плакал…

* * *

Крики Ушаца прекратились, только когда внутри крепости возникла суета, и князей-близнецов вызвал прибежавший боец. На ходу напяливая одежду, те бросились к конюшне, и поспешили покинуть крепость в сопровождение десятка всадников.

Отсутствовали они сравнительно недолго, но вернулись обратно далеко не все. По всей вероятности княжеское войско изрядно потрепали в бою: большинство были ранены, а вместо двух князей-близнецов Фрол увидел лишь одного – Кривеца.