Смертельный мир - [65]

– И вы хотите ему отомстить за…

– Не я, – перебил король, вынимая шпагу из ножен и протягивая ее Наташе. – А ты!

– Нет!

– Барон Бушма тебя пользовал насильно, причиняя боль и унижение…

– Я это очень хорошо помню, Ваше величество, – Наташа завела руки себе за спину, тем самым, показывая, что не собирается брать шпагу. – Но я уже частично отомстила барону Бушме. Сомневаюсь, что кто-нибудь здесь сможет починить ему сломанный нос.

– И за свой сломанный нос барон Бушма тебя убьет, если вдруг окажется на свободе, а ты, Ташенька, попадешь ему в руки.

– В таком случае позаботьтесь, чтобы этого не произошло.

– Позаботься об этом сама, – Гурлий вновь протянул девушке шпагу. – Один взмах, один удар по веревке и все!

– Нет, – замотала головой Наташа. – Нет!

– Ваше величество! – раздался вдруг взволнованный голос со стороны ворот крепости. Это был всадник на взмыленном коне, в котором король узнал графа Филата.

– Большое несчастье, Ваше величество! – Филат спрыгнул на землю. – Они убили полковника Троффа!

– Что?!! – вскричал Гурлий.

– Попали стрелой в глаз. Сразу после того, как полковника вывезли из ворот кардинальского монастыря. Принц Чингай не стал выяснять, кто убил. Сразу вернул пленных горных в крепость Квадро и начал готовиться к обороне, а меня послал к вам. Принц Чингай считает, что перемирие закончено.

– Правильно считает, – скрипнул зубами король. – Перемирие оказалось очень недолгим!

Сказав это, король Гурлий подошел к катапульте и резко опустил шпагу на веревку, удерживающую механизм во взведенном положении. Катапульта выстрелила, и под общий выкрик «Хей!» ввысь взлетел несуразно болтающий ногами барон Бушма. Траектория полета была невысокой, Его величество был прав, говоря, что улетевший не разобьется о воду. Бушма с громким плеском приводнился, на несколько секунд пропал из поля зрения и вынырнул, отчаянно тряся головой.

Наташа, зажавшая рот руками, наблюдала за мучениями своего недавнего насильника, понимая, что долго он так, со связанными сзади руками и с кляпом во рту, не продержится – неминуемо пойдет ко дну. Барону Бушме в самом деле мучаться пришлось недолго, только по другой причине. Сначала Наташа и все остальные увидели, как вода рядом с бароном всколыхнулась, и тут же показалась огромная рыбина, схватила жертву-человека и утащила его в глубину. Больше вода не волновалась.

– Мне кажется, что эта война будет оч-чень кровопролитной, – сказал Гурлий. – А где там у нас принц Ащук?

И тут еще один гонец, словно только и дожидался этого вопроса, миновал крепостные ворота, прямиком подскакал к королю и свалился бы с коня на землю, если бы его не успели подхватить подоспевшие бойцы. Лицо гонца было в крови, плащ порван и тоже окровавлен.

– Ваше величество, – еле шевеля губами, прошептал тот. – Измена. Бойцы маркизов захватили Королевский стан, освободили принца Ащука…

– Как такое могло случиться?! – вскричал король.

– Но граф Ткач со своими бойцами ценой больших потерь смогли выбросить маркизов из Королевского стана…

– Так?

– Ваше величество… – гонец облизал губы.

– Что? Говори!

– Они, бойцы маркизов успели убить очень многих наших и еще… Еще они убили принца Читко. Вашего сына…

* * *

Первым делом необходимо было остановить кровь, хлеставшую из разодранной щеки. Граф Винсепто не стал церемониться – оторвал чистый не забрызганный кровью рукав рубашки князя Ембека, сложил и прижал своеобразный тампон к ране. Ембеку теперь было все равно – шпага графа пробила его кольчугу, а заодно и солнечное сплетение. Но и князь успел наказать своего убийцу, и если бы в последнем выпаде конец его шпаги, пронзивший щеку, не наткнулся на зубы Винсепто, сейчас на небольшой полянке в Светлом лесу валялись рядышком два мертвых дворянина.

Кстати, два зуба оказались выбиты, еще один довольно сильно качался. Но разве дело было в зубах! С каждой минутой Винсепто все сильнее проклинал себя за то, что остался ночевать в таверне мадам Юхвец. Что вообще согласился вместе с другом Германтом на приглашение виконта Цинизма покинуть Королевский стан, на ночь глядя…

…Германт завалился в его номер с утра пораньше – сразу после того, как зажглось второе солнце. Голый по пояс, довольный, но и немного озабоченный.

– Глянь-ка, что там у меня на спине? – попросил он, едва переступив порог!

– Ого! – удивился, протиравший спросонья глаза Винсепто. – Кто это тебя так располосовал?

– Молодая цесаревна, кто же еще! – не без гордости сообщил виконт. – Видал, какие у нее ногтищи!

– Так ты переспал с цесаревной Скорпой?

– Почти всю ночь прокувыркались! Ох, и злая же она в постели! Царапается, кусается, лягается. Только под утро ушла, а я так и не смог глаз сомкнуть. Спина вот вся зудит… – Германт осторожно повел плечами. – Здорово, говоришь, располосовала?

– В некоторых местах – до крови! – не стал успокаивать Винсепто. – А что с пальцем?

– С каким пальцем?

– Я про жертвенный мизинец говорю…

– А… – отмахнулся Германт. – Сказала, что делает для меня исключение. У тебя-то, почему с мамашей ее ничего не сложилось? Неужели потому что захотела твой палец сожрать?

– Да сказки все это – про жертвенные мизинцы. С таким темпераментом, как у царевны Векры и твоей Скорпы в царстве одни беспалые должны ходить.