Смертельный мир - [16]

– Не торопитесь с выстрелами, но стрел не жалейте! – пробасил с восточной башни полковник Трофф и первый выпустил стрелу, которая попала в крайнего в первой шеренги бойца горных. – Кстати, убивать их не обязательно, – крикнул Трофф, перезаряжая арбалет. – Мы лучше потом раненых в плен возьмем. Самое лучшее попадание – в ногу…

Дальнейший бой сопровождался его комментариями. Полковник Трофф больше не стрелял, но отдавал четкие приказы каждому бойцу. Скорее, это были не приказы, а комментарии, почему тот или другой промахнулся, а также советы, что нужно сделать, чтобы избежать промаха при следующем выстреле.

Лесные полностью вывели из строя первую шеренгу наступавших. Но вторая и третья шеренги вместе с повозками оказались уже в непосредственной близости ото рва. Возничие развернули повозки, и три огромные стрелы, одновременно выпущенные со станковых арбалетов, с тупым звуком вонзились в стену крепости. Вместо оперений на концах этих стрел были кольца, с продетыми в них тонкими, но прочными веревками, к которым были привязаны составные деревянные лестницы. Не прошло и трех минут, как подтянутые посредством лебедок, установленных на повозках, лестницы уткнулись в стену, и по ним уже начали взбираться бойцы горных.

Фрол невольно оценил четкие действия противника. Хотя и понимал всю безрассудность атаки горных, ряды которых таяли на глазах. Правда, и защитники крепости несли потери. Фрол видел, как один за другим упали, сраженные стрелами, два бойца лесных и один из пришлых; видел, как схватился за голову и скукожился щуплый парнишка, которого, кажется, звали Мося; слышал, как зарычал Кургузый, тоже, наверное, получивший ранение. Фрол успел израсходовать свои четыре стрелы и теперь пользовался стрелами сраженного бойца, которые тоже подходили к концу. Он точно знал, что попал одному из нападавших в грудь, другому – в живот, еще одному, поднимавшемуся по лестнице, – в плечо, после чего тот с отчаянным криком рухнул в ров. Пару раз стрелы противника чуть ли не взлохмачивали волосы на голове Фрола, но все это было не важно. Его захватил ни с чем несравнимый азарт боя. Сначала Фрол слушал и подчинялся командам полковника Троффа, потом уже сам кричал и что-то подсказывал сражавшимся рядом с ним.

Он прекрасно сознавал, что атака горных могла бы вообще захлебнуться, если бы полковник Трофф распорядился перебросить несколько бойцов с восточной стены на западную. На восточной стене боя, как такового, не было. Конники горных продолжали держаться от стены на расстоянии, предельном для точного выстрела, и не стремились это расстояние сокращать; лесные же не собирались понапрасну расходовать стрелы, которые, скорее, поранили бы лошадей, чем их хозяев.

Так же, до поры до времени, бездействовал и эскадрон графа Винсепто, хотя Фрол и видел, что молодой капитан, гарцующий на коне внизу, у ворот крепости, не отрывает обеспокоенного взгляда от западной башни, где находился его раненый отец. Он давно пришел бы на помощь обороняющимся, но приказ генерала быть готовым в любую минуту атаковать конницу горных, никто не отменял. А к приказам, как понял Фрол, в мире за стеной относились очень серьезно.

Тем не менее, стрелы у него заканчивались, а горные продолжали атаковать. Несколько бойцов карабкались вверх по лестницам. И среди них Фрол узнал того самого человека, который у него на глазах насиловал Наташу.

Капитан Евдокким заметил Фрола с самого начала боя и, указав на него бойцам, что были поблизости, приказал стрелять только в соседей пришлого. Фрола он собирался пленить самолично, – уж больно заманчиво прозвучало обещание барона Ольшана в случае успеха присвоить ему дворянский титул. Ради этого стоило рискнуть.

У Фрола осталась последняя стрела. Он бы с радостью потратил ее на насильника, но тот поднимался по ближней к нему лестнице, прикрываясь своим же бойцом. По двум другим лестницам карабкались еще четверо. Остальные атаковавшие Рубежную крепость горные были либо убиты, либо ранены. Но и среди защитников западной стены на ногах до сих пор оставались лишь Фрол и Кургузый. Вся шея и грудь здоровяка были залиты кровью, но, казалось, это ничуть не беспокоит пришлого.

– Не торопись! – остановил Фрол Кургузого, приготовившегося выпустить вниз стрелу. – По команде: «Раз – два!» ты стреляешь в первого, я – во второго!

Кургузый кивнул, и Фрол, немного выждав, отдал команду. Промахнуться Кургузому было сложно – боец горных долез до самого верха и с этой высоты со стрелой в груди свалился в ров. А вот у Фрола выстрела не получилось: по чистой ли случайности, либо капитан Евдокким действительно был таким метким, тем не менее, выпущенная им стрела попала в арбалет каскадера, расщепила дерево и перебила тетиву.

Отбросив испорченное оружие, Фрол выхватил шпагу. Евдокким тоже бросил арбалет и… достал из-за спины еще один снаряженный арбалет. Сначала Фрол увидел довольную улыбку капитана горных, потом направленное в лицо острие стрелы, потом палец, лежавший на спусковом крючке. Он ждал, когда этот палец, хоть чуть-чуть напряжется, чтобы одновременно с выстрелом пригнуться, или отскочить в сторону. Но не ожидал, что Евдокким переведет оружие на стоявшего в стороне Кургузого. В следующее мгновение Кургузый уже держался за бок, из которого торчала стрела, и мелкими шажками пятился к краю стены. Фрол успел подскочить к нему и не позволил упасть.