Смертельный медовый месяц - [23]

Люблин не отвечал.

— Вы все равно расскажете мне это. У меня оружие, а ваш человек никак не сможет вам помочь. И мне совершенно безразлично, что я должен буду сделать с вами, чтобы заставить вас говорить. Если понадобится, я просто разорву вас на мелкие кусочки. Говорю серьезно.

— Как вы стали таким жестоким?

Он посмотрел на Дэви.

— Вы выглядите вполне порядочно и говорите так же. Но действуете вы по-бандитски, хотя и ведете дело совсем не как гангстер. Кто вы, черт возьми?

— Не тот, кого вы можете знать. От кого бежал Корелли?

— Может быть от своей тени.

На этот раз удар ладонью пришелся прямо в середину лица. Голова Люблина откинулась назад и он выдавил из себя грязное ругательство. Теперь удар ребром ладони прямо по лицу. Голова опять резко дернулась назад. Приемы перекрестного допроса.

— Мне совершенно безразлично, кто велел его убить — вы или кто-то другой. Я ищу не того человека, который отдал приказ.

— А кого же?

— Я ищу мужчин, которые привели этот приказ в исполнение.

— Наемников?

— Да.

— Почему именно их?

Дэви не ответил. Люблин посмотрел на него и на Джулию.

— Этого я не понимаю.

— А это и неважно.

— Значит вы хотите знать имена людей, которые застрелили Корелли? Которых наняли, чтобы прикончить его?

— Да.

— Ну, этого я не знаю.

— Вы этого не знаете?

— Если бы я велел убить — даже тогда я не знал бы в точности имен тех, кто это будет делать. Я позвонил бы кому-нибудь — ну, скажем, другу — и сказал бы ему, что речь идет об этом Корелли, и что я нашел его и хочу убрать. Потом я дал бы этому другу денег. Больше я об этом ничего бы не знал. Могло случиться, что он для этого велел бы двум парням прилететь на самолете из Западной Дакоты. Они сделали свое дело и могли уже на следующий день улететь в Сан-Франциско или еще куда-нибудь. Даже если бы они были из наших мест, я не знал бы их имен и кто они есть.

— Тогда скажите мне, кому вы позвонили.

— Я никому не звонил. Я уже сказал, даже если бы это было так, я все равно не знал бы этих парней.

— Тогда расскажите мне, кто позвонил. Кто велел убить Корелли?

— Я ведь уже сказал вам. Я не знаю этого.

— Я думаю, вы все-таки знаете это.

— Черт возьми...

И опять однообразные приемы перекрестного допроса. Это длилось долго и потребовало массу вопросов, встреченных стеной молчания. Снова и снова на помощь приходил револьвер. Удары рукояткой по коленям Люблина — удары дулом по лицу Люблина. За серией ударов следовала серия не отвеченных вопросов и следующая серия ударов.

Присутствие Джулии почти не чувствовалось. Она молча стояла, курила одну сигарету за другой и лишь один раз сходила в ванную. Карл не шевелился и не издавав ни звука. Он неподвижно лежал в другом конце комнаты и никто даже не вспомнил о нем на протяжении всего разговора. Люблин сидел в кресле, а Дэви стоял перед ним с оружием в руке и продолжал применять различные приемы допроса.

— Вы так убьете меня. Я уже не так молод. У меня наверняка будет сердечный приступ. Проклятье! Вы ведь убьете меня!

— Тогда говорите.

— Я клянусь вам, что не велел его убивать. Я клянусь именем господа бога, что я не приказывал убивать этого человека.

— Тогда скажите мне, кто это был.

— Я не могу сказать вам этого.

— Вы ведь знаете, кто это был.

— Я знаю это, но не могу сказать вам.

Небольшое наступление.

— У вас нет другого выбора. Вы должны сказать это, Люблин.

На этот раз он не бил его, даже не шевельнул оружием. Люблин просто сидел и долго думал. Снаружи уже рассвело. По краям штор стал пробиваться дневной свет. Может быть Люблин тянул время. Возможно, он думал, что кто-нибудь придет и он сможет выдержать этот страшный допрос до этого времени. Но силы его постепенно сдавали. Никто не приходил, а он больше не мог этого выдержать.

— Если хоть кто-нибудь узнает, что я рассказал вам это, тогда я мертвец.

— Этого никто не узнает. А вы будете мертвецом в том случае, если не будете говорить.

Он как будто не слышал последнего замечания.

— Корелли хотел как можно быстрее получить деньги. Он был должен и другим, не только мне, но далеко не такие большие суммы. Капитала у него теперь, конечно, никакого не было. Легальным способом он не смог бы выручить деньги так быстро, как требовалось, потому что его строительная фирма состояла только из бюро и его собственного имени. Он и раньше всегда выступал лишь посредником, так что все, что ему когда-то принадлежало, было или заложено или потеряно. Он и так исчерпал все возможные источники, чтобы собрать те десять тысяч, которые были нужны для этого дела.

— Продолжайте.

— А потом он сделал глупость. Он обанкротился и был в очень затруднительном положении, к тому же он знал, что я не смогу ждать эти шестьдесят пять тысяч вечно. Чтобы несколько облегчить свое положение и получить возможность стартовать с новыми операциями, ему нужно было сто тысяч или больше. Так он напал на мысль выступить посредником в операции с героином на сумму в сто тысяч долларов. Он нашел того, кто очень нуждался в героине. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да. Откуда он получил героин?

— Да у него никогда его и не было. Это и была его мысль. Он хотел продать то, чего не имел. За хорошие деньги он хотел поставить что-нибудь совсем другое — пудру для лица или еще что-либо. Это было глупо и его взяли бы за горло, даже если бы все удалось. Может быть он думал, что с сотней тысяч он действительно смог бы принять участие в каком-нибудь хорошем деле и удвоить сумму. Тогда он мог вернуть сто тысяч раньше, чем его бы накрыли. Таким образом он надеялся спастись. Конечно, это было чертовски рискованно и ни в коем случае не могло пройти. Его должны были при этом погубить.