Смертельный гамбит - [65]

Затем он прочитал о том, что должно произойти в дальнейшем, и начал корректировать собственные планы. Он уже совершил одну ошибку и теперь ни при каких обстоятельствах не допустит второй.

Он обязан стать Имой. Разве пророчество о его появлении не сбывалось в точности? Все это не было простым совпадением. Ведь не случайно Лоса появился в преддверии Великого Затмения, которое произойдет всего лишь через пять фестивалей. Накануне того дня, когда у него появился первый посланник, звездочеты с затаенным ужасом сообщили ему о приближающемся событии. Предсказатели и шаманы давно говорили о том, что Великое Затмение будет самым подходящим временем для появления Имы. Простой народ еще ничего не знал о грядущем знамении, но Ульсак объявит о нем, когда наступит нужный момент.

Он снова пробежал глазами листки бумаги и улыбнулся. Странный чужеземец в черном балахоне скоро получит от него инструкции. Ульсак найдет способ оказать влияние и на другого чужеземца.

Вернувшись к книжной полке, он поднял с пола упавшую книгу, вложил в нее листки и поставил на прежнее место, после чего вышел из комнаты.

— Предстаньте пред моим взором! — крикнул он, вернувшись в зал для аудиенций.

Дверь, ведущая в прихожую, открылась, и уллы вошли внутрь.

— Такого не должно больше повториться, поскольку я отдал приказание, а когда я отдаю приказание, его необходимо выполнить. Каждое слово, сказанное мной, отныне является для вас законом. Скоро произойдет Великое Затмение, и тогда я себя открою, — спокойно произнес Ульсак, по очереди останавливая на каждом из присутствующих твердый взгляд.

Уллы взволнованно переглянулись. Только в одном случае их предводитель мог заявить, что отныне его слова являются законом — если он скрытый Има, тот, кто вернет их обратно в космос, чтобы завоевать Облако.

Ульсак обвел их взглядом и улыбнулся.

— Я запомню, кто из улл преданно мне служил до того, как я открыл свое истинное лицо, — сказал Ульсак. — Мне нужно отправить послание, — продолжил он после небольшой паузы. — Пришлите сюда моего писца и того, кто отнесет письмо.

Уллы снова обеспокоенно переглянулись.

— Теперь что касается того, кто меня подвел, — произнес Ульсак вкрадчивым тоном, и улла, сообщивший неприятную новость, обернулся и приготовился узнать свою участь. — Ты отправишься в храм наших отцов, где… — Ульсак на мгновение замолчал, пристально глядя в глаза человека. Он всегда испытывал приятную дрожь в районе позвоночника, когда смотрел в глаза обреченного на смерть, — пронзишь себя мечом, — прошептал Ульсак.

Лицо человека стало пепельно-серым, глаза его расширились от ужаса. Многие в этот момент начинали плакать или даже падали ему в ноги, умоляя о пощаде. Ульсак ждал.

Человек пошатнулся, а затем как подкошенный рухнул на пол.

— Унесите его с моих глаз, — отрывисто бросил Ульсак, с презрением глядя на распростертое тело.

Дверь закрылась, и он остался один.

Тихо посмеиваясь, тот, кто мечтал стать Имой, повернулся к стоявшему рядом с диваном столику и, отрезав кусочек своего любимого лакомства, задумался над тем, что еще ему предстояло сделать.

— Там творится настоящий xaoс, — сказал Букха, глядя в окно на поле стадиона, где тысячи адвокатов и бухгалтеров пытались распутать финансовый узел игры с Александром. Громкие возгласы доносились с поля, разделенного перегородками на тысячи отдельных секций. Некоторых уже забрали медицинские бригады, и Букха мог только гадать, получают ли они жалованье за свои услуги, составляющее восемьсот катар в час, в то время, когда лежат в госпитале.

Тия посмотрела на гафа.

— Как и предсказывал Зола, билеты теперь снова раскупаются с сумасшедшей скоростью, — промолвила она, продолжая; смешивать коктейли, а затем повернулась и предложила один из стаканов Букхе.

— Значит, твои акции тоже повысились в цене, — предположил Букха.

— Зола объявил о том, что стоимость паев удвоилась, и конечно же я была рада это услышать. Черт возьми, за последний час я заработала больше билли она на каких-то клочках бумаги.

— На бумаге и на крови Сигмы, — холодно заметил Букха.

— Вы с ксарном сами все придумали, — резко бросила Тия в ответ.

— Знаю, знаю, — произнес Букха, подняв перед собой руки в оборонительном жесте. — Но в то время это была всего лишь игра. Конечно, игра достаточно опасная, но я не мог себе и представить, что дело дойдет до такого, — сказал он, показывая на многотысячную толпу внизу, охваченную бешеной активностью.

— Давай покончим со взаимными обвинениями, — произнесла Тия примирительным тоном, положив ладонь на руку Букхи. — Ты направил мне послание, где сообщил, что кое-что узнал.

— Верно. Мне удалось установить личности двух интересующих нас субъектов.

Букха поднялся с подоконника и провел рукой под внутренней поверхностью своего стола. С резким щелчком окно, выходящее на стадион, закрылось плотными жалюзи, и раздалось слабое гудение стазисного поля, надежно защищающего от всех типов подслушивающих устройств.

— Лишняя предосторожность никогда не помешает, — заметил Букха.

— Значит, дело обстоит серьезно, — заметила Тия и, приблизившись к столу, села в кресло напротив Букхи.