Смертельный эксперимент - [64]

– Так чего же ты ждешь?

У Виктора была квадроплегия, а это значит, что у него были парализованы все четыре конечности. Однако, как и у многих квадроплегиков, паралич был не полным. Виктор все еще имел возможность как-то шевелить пальцами рук. И ими он управлял целой батареей различных кнопок и рычажков, одну из которых использовал, чтобы призвать своего генерала Хьюго и своего таинственного гостя.

Хьюго вошел в комнату с очень красивой женщиной, которая показалась мне смутно знакомой.

– Крид, – произнес он вместо приветствия.

– Привет, Хьюго. Теперь меня зовут Коннер Пэйн. – Я внимательно посмотрел на женщину, которая стояла рядом с ним. Я знал, что вот-вот вспомню ее. У нее были светлые волосы до плеч. Цвет глаз был не таким, каким я видел его в последний раз, но глаза от этого не стали менее глубокими и выразительными.

– Черт меня подери, – произнес я. – Да ведь это Моника Чайлдерс. А я думал, что вы умерли.

– Я очень хотела бы, чтобы ты издох, – ответила она, – но соглашусь просто посмотреть на то, как ты мучаешься.

– И я тоже рад вас видеть, – поздоровался я. – Виктор, – я взглянул на своего прикованного к креслу бывшего работодателя, – ты же сказал, что Фатхи затрахали Монику до смерти.

Женщина зло посмотрела на карлика:

– Это… бы…ла ле…ген…да.

– Моника, у вас есть все основания меня ненавидеть, – произнес я, – но поверьте мне, я очень рад, что вы живы.

– Чтоб тебя в подворотне отымели.

– Пожелание очень заманчивое, но, к сожалению, это уже в прошлом.

– Правда? И за кого мне ставить свечку?

– А вы забавная милашка.

– А ты хотел меня убить.

– Виктор, ну и что это за история?

Виктор кивнул Хьюго, и тот начал:

– Моника была замужем за Бакстером Чайлдерсом, хирургом, который провалил операцию Виктора, после чего его парализовало.

– Это я помню.

– С Виктором Моника встретилась во время судебного разбирательства. Они общались по разовым телефонам, которые после каждого разговора выбрасывались. Бакстер был мошенником и куском дерьма. – Он посмотрел на Монику и поднял руки вверх, как бы предоставляя ей слово. И она продолжила.

– Мне абсолютно по барабану, что ты подумаешь, – начала она, – но я знала, что он врал мне уже много лет. Дважды я его прощала. А потом я встретила другого мужчину и влюбилась. Во время суда я поделилась этой информацией с людьми Виктора, и они отнеслись ко мне с пониманием. С их помощью я узнала, что у мужа есть сын на стороне от одной из его молоденьких любовниц и что он собирается развестись со мной. У меня было два варианта: или длительный бракоразводный процесс, или сделать так, чтобы его посадили за мое убийство.

– И вы выбрали второй.

Моника сощурила глаза, и ее брови стали похожи на крылья ископаемой птицы.

– Виктор сказал, что обо всем позаботится. – Она повернулась лицом к карлику. – Правда, ты забыл мне сказать, что меня изобьют и убьют.

– Я… был уве…рен, что ты оста…нешь…ся жи…ва. А если… нет, то док…тор Чайл…дерс дол…жен был… по…те…рять же…ну и… про…иг…рать суд.

– И вот в один прекрасный день вы совершаете пробежку по Амелия-Айленд, а я вас похищаю, – вмешался я. – А через какое-то время вы, уже со своим любовником, наслаждаетесь ароматом этой вашей мести.

– Давай не будем отклоняться, – продолжила женщина. – Ты избил меня до потери пульса, сделал мне смертельный укол, вышвырнул из движущегося грузовика и бросил умирать.

Я оглянулся и увидел, что доктор Надин Крауч сжимает свою голову двумя руками.

– Прошлые обиды не дают покоя?

Тут в разговор вмешался Хьюго и предложил свою версию происшедшего:

– Ты убил Монику, наши люди ее реанимировали, и теперь она живет на плантации в Коста-Рике, а ее муженек Бакстер мотает двадцатку.

– Все хо…ро…шо, что… хо…ро…шо кон…ча…ется, – подал голос Виктор.

– Вы вполне могли вывезти меня из страны, – выкрикнула Моника. – Совсем не обязательно было давать ему приказ убить меня!

– Мы… уже об…суж…да…ли это… мно…го раз, – сказал Виктор.

– Вот именно. Ты испытывал на мне свой антидот и убил, таким образом, двух птиц одним выстрелом.

– Но теперь-то у вас все в порядке, – заметил я.

– Чтоб ты подавился собственным дерьмом, – ответила она. – Мне пришлось сделать четыре операции, чтобы восстановить ухо. Боль была просто адская.

– Да что же вы все время о плохом да о плохом… – Я посмотрел на Виктора. – Она что, всегда такая?

– На…сколь…ко я… знаю, всег…да.

– Пошли в задницу оба! – заявила женщина.

– Моника, я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы приехали сюда сегодня, – вступила в разговор доктор Крауч. – Хотя вы об этом не знаете и не ведаете, но ваш сегодняшний приезд сыграл очень важную роль.

– Я приехала только для того, чтобы посмотреть этому ублюдку в лицо и рассказать ему о Кэтлин.

– Что с ней случилось? – спросил я.

Глаза Моники превратились в ледышки, рот сложился в мстительную улыбку. Было видно, что она много раз репетировала в голове эту сцену. Мне показалось, что она хочет сказать что-то еще, но в последнюю минуту передумала, поняв, что чем быстрее скажет эту свою главную новость, тем скорее увидит, как мне плохо. Она приехала из самой Коста-Рики, чтобы высказаться, и я ждал, когда у нее наберется достаточно яда. Когда это произошло, она с вызовом подняла подбородок и выплюнула в меня этот яд: