Смертельные прятки - [5]

– Вы имеете в виду вице-премьера? – Даллес едва заметно скривился.

– Его право взять на себя заботы о государственных вопросах закреплено в Конституции, разве нет? – напомнил Эйзенхауэр. – Ранее я давал распоряжение относительно созыва кабинета и Совета национальной безопасности. Они должны проходить по утвержденному графику, несмотря ни на какие осложнения, в том числе невзирая на мою болезнь.

– Хотите, чтобы Никсон провел заседание кабинета министров? А через год занял ваше место в президентском кресле? – Даллес решил говорить открытым текстом. – Стоит вам сейчас ослабить свое влияние и дать возможность Ричарду Никсону проявить себя слишком явно, и победы в президентских выборах 1956 года вам не видать.

– Кто сказал, что я буду выдвигать свою кандидатуру? – Эйзенхауэр удивленно приподнял брови. – Этот вопрос еще даже не обсуждался.

– Значит, самое время начать обсуждение, – заявил Даллес. – Ваши друзья, ваши коллеги и члены Республиканской партии не хотят чувствовать себя покинутыми в случае, если победа на выборах останется не за вами. Вопрос в том, позволит ли ваше нынешнее состояние выдвигать свою кандидатуру.

Эйзенхауэр открыл было рот, чтобы повторить фразу насчет выборов и… снова закрыл. Он понимал, чего опасается Даллес. Тот, кто сейчас возьмет власть временно, будет брать ее не на один год, а с дальним прицелом на следующие четыре года, на новый президентский срок. Инфаркт мог отнять у Эйзенхауэра возможность баллотироваться снова. Конечно, времени для того, чтобы восстановить здоровье, пока достаточно, но если его кресло сейчас займет тот, кто сможет завладеть умами и сердцами американцев, повторно свои голоса они за Эйзенхауэра уже не отдадут.

– Надо определиться, стоит ли отдавать бразды правления Ричарду Никсону. – Даллес будто прочитал мысли президента. – Уверяю вас, есть более нейтральные кандидатуры, которые справились бы с замещающей ролью и не создали бы проблем впоследствии.

– Знаешь, Джон, совсем недавно я обдумывал один весьма важный вопрос. На эти мысли меня натолкнуло следующее обстоятельство: Уинстона Черчилля не было на Женевском совещании. Странное это было ощущение: проходит мероприятие на высшем уровне, а главы Великобритании нет. О, конечно, Энтони Иден занял его место, но ведь он – не Черчилль! В то же время у меня было ощущение, что все, что происходит, закономерно. Черчилль слишком долго оставался у власти. Формулировка «по возрасту и состоянию здоровья» совершенно не отражает причины, почему ему пора было уйти. Возраст тут ни при чем, и здоровье тоже, в этом я совершенно убежден. – Голос президента, сперва звучавший тихо, проникновенно, постепенно набирал силу. – Обычно, человек, умственные способности которого снижаются или, как сказали бы врачи, начинают угасать, не догадывается об этом до самого последнего момента. Я видел много людей, которые «висели на ниточке» слишком долго. Они считали, что на них лежит масса обязанностей, выполнить которые, кроме них, никто не сможет. На земле просто нет человека, который бы справился с задачей лучше, чем они, – так считают многие. И вот я задумался: вдруг такое происходит и со мной? Вдруг я тот, кто «висит на ниточке»? Так стоит ли рваться к власти, когда мозг начал понемногу угасать?

Эйзенхауэр прервал речь, потянулся к стакану, стоящему на прикроватной тумбочке. Даллес поспешил помочь. Эйзенхауэр утолил жажду и продолжил. На этот раз голос его, совершенно лишенный эмоциональной окраски, звучал монотонно:

– Позвольте Никсону сделать свою работу. Уверен, он справится и не доставит нам проблем. Его положение сейчас незавидное, любое его действие может быть расценено как ошибочное, а для будущего баллотирования в президенты это совсем нехорошо. Если он отстранится от власти, откажется ее принять сейчас, то его посчитают неподготовленным и неуверенным в себе. Если же попытается взять власть в свои руки слишком активно, его назовут жестоким и невнимательным. Но я уверен, он найдет компромисс, который всех устроит, в том числе и вас, Джон. А теперь идите, я хочу побыть один.

Джон Даллес молча вышел. Президент закрыл глаза, откинулся на подушки и тяжело вздохнул. Ему предстоял еще один нелегкий разговор, на этот раз со своей женой. Он знал, что в итоге она все равно согласится, поддержит его, но начинать разговор всегда было сложно, так как первой ее реакцией обязательно будет разочарование.

Отвечая на вопрос Даллеса, думал ли он о том, как отразится его болезнь на будущей избирательной кампании, Эйзенхауэр слукавил. Он сказал, что вопрос о том, баллотироваться ли на второй срок, еще не обсуждался, но это было не так. Будучи в отпуске, они с женой не раз возвращались к этой теме. И каждый раз и он, и она находили сотню доводов в пользу отказа от президентства. Они говорили, что могли бы переехать на ферму в Геттисберг, вложить в нее средства и жить там. Идеальное место для восстановления сил после долгой борьбы за власть. Они даже обсудили преимущества выращивания ангусских пород скота перед остальными породами!

Как была счастлива Мейми, как радовалась тому, что скоро не нужно будет постоянно быть на виду, не нужно будет соответствовать статусу первой леди. Можно просто жить. Когда у Дуайта случился инфаркт, Мейми еще сильнее ухватилась за идею отказаться от президентства и переехать на ферму. И вот теперь он должен ее разочаровать. Почему? Да потому, что именно на больничной койке он окончательно понял, что еще не все сделал, не все закончил, не со всеми проблемами разобрался. У него еще остались неоплаченные долги, которые следует оплатить. И мозгу его еще очень далеко до угасания. Вот почему он должен набраться сил, восстановить здоровье и продолжить борьбу с коммунистической идеологией Советов. Нужно добиться принятия проекта «Открытое небо». Проекта, который буквально за пару минут уничтожил один-единственный человек!