Смертельные послания - [2]

– Ну, давайте, – сказала она, подняв платье и нижнюю юбку до пояса.

Нижнего белья на ней не было, и она привычно ждала, когда он проникнет в нее.

Однако проникновение оказалось гораздо более глубоким, нежели Камилле доводилось испытывать когда-либо прежде, а снаружи она ощутила какую-то странную, теплую влагу.

У нее перехватило дыхание, когда он заглянул ей прямо в глаза.

– Не двигайся, – услышала женщина его голос. – Будет только хуже.

Она почувствовала, как он затрясся в процессе семяизвержения, и поняла, что внутри нее продвигается все дальше вглубь лезвие ножа. Железные пальцы сомкнулись на ее горле, подавив вырывавшийся наружу захлебывавшийся крик.

Добравшись до третьей колотой раны, патологоанатом Джекоб Брайс понял, что это отнюдь не рядовое уличное ограбление – самая распространенная причина убийств на подведомственной территории Четвертого округа.

Кровь, залившая грудь и живот женщины, свернулась и образовала толстую корку. Это свидетельствовало о том, что смерть наступила несколькими часами ранее. Брайсу пришлось использовать спирт для удаления засохшей крови, чтобы иметь возможность рассмотреть раны.

В соответствии с бытовавшей в больнице «Бельвю» практикой при вскрытии трупа должен был присутствовать один из детективов, осматривавших место преступления, – для предоставления патологоанатому необходимой информации. Джекоб взглянул на следователя, чье имя он не мог вспомнить, и увидел, что тот все еще находится в состоянии шока.

– Когда вы впервые увидели тело? – уточнил он.

– Хм, мы – я и мой коллега с Малберри-стрит – прибыли туда незадолго до полуночи.

– А в какое время оно было обнаружено?

Детектив сверился с записями в блокноте:

– За сорок минут до нашего прибытия ее нашла в переулке другая девушка из отеля «Риверуэй».

– В это время там обычно много людей?

– Да, еще довольно много.

Брайс кивнул с задумчивым видом. С момента убийства до момента обнаружения тела прошло самое большее полчаса, и два часа ушло на осмотр места преступления и перевозку тела в «Бельвю» на карете «Скорой помощи».

Глубокий разрез сбоку на шее женщины, пересекавший сонную артерию, сам по себе был нехарактерен для уличного ограбления. Он сочетался с множеством колотых ран – патологоанатом насчитал уже восемь. Из разреза на шее крови вытекло меньше, из чего следовало, что раны в области живота были причинены раньше.

Когда Джекоб нашел четырнадцатую рану, до него дошло, что он до сих пор не видел ничего подобного. В воздухе висела густая смесь запахов мертвого тела, карболовой кислоты и спирта. Молодой детектив следил за манипуляциями патологоанатома расширенными от ужаса глазами и прикрывал рукой рот – очевидно, испытывая приступ тошноты.

Брайс заметил маленькую букву «Х» на левом плече женщины. Позже он сфотографирует ее. Будучи страстным приверженцем теории Вирхова[1], Джекоб приготовил несколько маркированных стеклянных сосудов для внутренних органов покойницы, которые следовало поместить в них после исследования и взвешивания. Однако вскоре выяснилось, что два сосуда останутся незаполненными. Он взглянул на детектива.

– Не были ли какие-нибудь части тела унесены с места преступления? Может быть, их упаковали и забрали куда-нибудь для исследования… или случайно оставили?

Следователь, явно заволновавшись, на секунду задумался.

– Нет. Я ничего такого не заметил, – сказал он наконец.

– Вы тщательно осмотрели место преступления? Ничего там не забыли?

– Да… да… Я уверен, все было сделано как положено.

«Может быть, печень и почки женщины съели либо утащили крысы или собаки?» – подумал Брайс. Маловероятно, что такое могло произойти всего за полчаса. Но за это время органы мог удалить и сам убийца. Да, Джекоб действительно еще не видел ничего подобного, хотя о чем-то похожем слышал.

Он бросил взгляд на настенные часы. До появления в офисе инспектора Маккласки, которому он должен был сообщить о происшествии, оставалось пять часов.

Клуб Сент-Джеймс. Лондон

– Да будет вам. У этого дарвиниста явно не все дома. – Виконт Линхерст взболтал бренди в стеклянной колбе и добавил: – Он наверняка произошел от обезьяны. Мы же стоим на более высокой ступени развития.

Имея перед собой столь образованную аудиторию в лице двух ведущих лондонских хирургов – сэра Томаса Колби и Эндрю Мэйтланда, – виконт счел необходимым высказать свое мнение на этот счет.

– Посмотрев на любого из моих слуг, этого не скажешь, – заметил Мэйтланд.

Линхерст рассмеялся, в то время как Колби сохранял серьезное выражение лица.

– Не знаю, не знаю. Ежедневно при проведении вскрытий я вижу одно и то же. Каждый орган находится на одном и том же месте – печень, желудок, селезенка, – как и каждая косточка, каждый сустав, вплоть до мизинца. – Томас поднял вверх свой мизинец. – И на вашем месте я не стал бы столь поспешно сбрасывать это со счетов.

– Непонятно, – Линхерст похлопал себя ладонью по лбу. – Вроде всё на месте. И Дарвин толком не объяснил, каким образом обезьяна могла…

Виконт замолчал, увидев, что к ним приближается клубный швейцар.

– Извиняюсь за вторжение, джентльмены, – поклонился он посетителям клуба. – Сэр Томас, срочный звонок.