Смертельные иллюзии - [24]

Он остановился перед дверью, недавно покрашенной в веселый голубой цвет. Поправляя растрепанные волосы, вдруг подумал, красила ли ее сама Мэгги? Может, все же Джоэл? Если это дело рук Мэгги, ей пришлось здорово повозиться. Когда он был здесь последний раз, дверь была покрыта коричневой краской, облупившейся во многих местах.

Эван поправил галстук и постучал. Когда из комнаты донесся голос Мэгги, сердце его подпрыгнуло от радости. Он непроизвольно улыбнулся.

– Пэдди, остановись. Ты же знаешь, мы никогда не открываем дверь, пока не спросим, кто пришел! – выкрикнула Мэгги.

Пэдди было пять, и он рос озорным непоседой. Малыш походил на мать, только его рыжие волосы были еще ярче.

– Это Джоэл, – возразил мальчик.

– Возможно, – согласилась мать. – Кто там? – добавила она громче.

– Эван Кэхил. – Губы сильнее растянулись в улыбке, представляя, как она поднимает большие голубые глаза, поглаживая по голове вцепившегося в юбку Пэдди.

Эван так явно ощущал ее удивление, что не заметил некоторое колебание. Через мгновение дверь открылась, перед ним стояла Мэгги в темно-серой юбке и простой белой блузе, волосы туго стянуты в пучок, в глазах бескрайнее удивление. Мэгги застыла, боясь шевельнуться.

– Привет, – сказал Эван. Даже раздосадованный новостями о Резальщике, он не забыл прихватить коробку с печеньем и пирожными, но и только. Знал, что Мэгги не примет от него мешок продуктов. Губы ее дрогнули.

– Здравствуйте, мистер Кэхил. Я… простите, мы не ждали гостей. В квартире беспорядок. – В этот момент Пэдди издал радостный возглас и бросился к Эвану, обняв его за колени.

– Миссис Кеннеди, пожалуйста, оставим церемонии. Я был тут неподалеку и решил занести детям сладкое. – Эван сделал шаг, отмечая краем глаза, что в комнате идеальный порядок, впрочем, как и всегда. Невозможно представить, как ей удавалось содержать дом и четверых детей в такой идеальной чистоте. Его восхищение этой женщиной не знало границ. – Пэдди, малыш, если ты меня отпустишь, я смогу войти. – Он весело подмигнул Мэгги.

Однако она не улыбнулась, а лишь нервно прошептала:

– Прошу, входите.

В комнате на него налетел Мэтью. Эван положил коробку на стол, накрытый голубой скатертью и посадил семилетнего сорванца себе на плечи.

– Как дела, приятель? – спросил Эван с усмешкой.

– Отлично, – выкрикнул Мэтью. – Получил «отлично» по арифметике!

– Молодец, – похвалил Эван, и в голосе его слышалась неподдельная гордость за мальчика. – А какие отметки по чтению и письму?

– «Хорошо», – ответил тот, заморгав карими глазами. Как и у Джоэла, у него были темные волосы и такие же глаза.

– Отлично, – сказал Эван, прижимая его к себе. В этот момент Мэгги подошла ближе, и тело его напряглось. Он медленно опустил Мэтью и повернулся, не понимая, как реагировать на Мэгги и свое неожиданное волнение. Эвану показалось, что воздуха в комнате стало меньше.

– Поставлю чай. Лиззи недавно заснула, а Джоэла нет дома. – Она неотрывно смотрела на него широко распахнутыми глазами.

В этой женщине было столько очарования – почему он не может это признать? Нет, это ничего не значит, у него близкие отношения с Бартоллой, возможно, он даже женится на ней. Именно такие, как Бартолла, его всегда привлекали – роскошные и чуть распутные. Но Мэгги была очаровательна, и он, как ценитель красивых женщин, не мог этого не заметить. Все же в ней было еще нечто необъяснимое, до чего нельзя было дотянуться. Мэгги Кеннеди поистине была в этом мире лучом кристально чистого света.

Но они были людьми из разных вселенных, и оба это понимали. Пропасть между классами развела их дальше, чем мог отдалить друг от друга Атлантический океан. Даже если допустить, что Франческа права – а это, безусловно, не так, – любое чувство с его стороны, за исключением, пожалуй, любования, дружеского участия и уважения, было абсолютно неуместно.

– Спасибо, – тихо произнес Эван, чувствуя нервную дрожь.

– Джоэл и ваша сестра занимаются новым делом, – сказала Мэгги, наполняя чайник водой и пристраивая на огонь.

Эван смотрел на ее худую прямую спину. Большинство женщин после рождения четырех детей давно бы располнели, но Мэгги по-прежнему оставалась стройной. Он не впервые поймал себя на мысли, что ей не мешало бы даже немного поправиться. Но Эван знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что все лучшее, в том числе и еду, Мэгги отдает детям. Эван заметил кастрюлю на плите – как странно, вода убежала.

Мэгги встрепенулась – на какое-то мгновение они оказались совсем рядом, их разделяли лишь несколько дюймов – и бросилась к плите. А он так и замер, околдованный ароматом ее тела, таким чувственным и сладким. Найдя в себе силы, Эван наконец отошел в сторону.

– Простите, – пробормотал он, уставившись на кастрюлю. Мэгги, должно быть, готовила суп. Эван заметил куски картошки, лук и какие-то кости. Мяса он не увидел.

Мэгги вернулась к столу и положила руки на спинку стула.

– Вы ужинали? – спросила она, переводя дыхание. – Я хотела сказать, у нас нет ничего особенного, но мы будем рады, если вы с нами поужинаете.

Эван чувствовал, что его присутствие нервирует ее, и ощущал неловкость из-за того, что она хлопочет. Может, она догадывалась, что его любование ею могло бы стать чем-то большим при других обстоятельствах. Эван внезапно пожалел, что их нет, этих