Смертельно прекрасна - [47]

Тетя молчит какое-то время, а затем я чувствую ее ладонь на своем плече. Когда мне вновь удается разлепить веки, Норин сидит прямо передо мной на корточках. Ее голубые глаза пристально смотрят на меня, с пониманием и сожалением. Она заботливо заправляет прядь волос мне за ухо.

– Ты должна еще кое о чем мне рассказать, Ари.

– О чем?

– О проклятье. Оно есть у каждой из нас.

Внутри все сжимается. Не знаю, как подобная мелочь вылетела из моей головы.

– И в чем заключается проклятье Мэри-Линетт?

– Люцифер, – Норин проговаривает его имя очень осторожно, – рассказал тебе о восьми языческих праздниках?

– Говорил что-то. Но я ничего не поняла.

– Это известные нам празднования, но занесенные в иной список… Ежегодный цикл фестивалей, существующий у последователей Викки. Неоязычников.

– Любителей пентаграммы?

– Любителей Дьявола, да. Самайн, Йоль, Имболк, Остара, Белтайн, Лита, Лунаса и Мейбон. Это особенные для нас дни, когда мы расплачиваемся за свои силы. – Норин аккуратно дотрагивается до татуировки на моей шее.

– И каким образом?

– Каждый по-своему. Мэри-Линетт в эти дни не может находиться рядом с людьми, у нее в голове так много информации, что ей становится плохо. Она ведь видит и слышит не так, как обычные люди. В эти праздники сила буквально вырывается из нее. Сестра уезжает.

– И куда?

– Туда, где нет людей… У Мэри безобидное проклятье, Ари. Ей повезло. В ней усиливаются лишь те способности, которые всегда у нее были, которые есть у всех людей, просто в ней развиты больше. Она становится сильнее, лучше видит и слышит. Это сводит ее с ума. Ей больно, но она справляется. Она уже научилась жить с этим и даже иногда остается дома, чтобы последить за мной.

– А какое у тебя проклятье?

Норин виновато улыбается и выпрямляет спину. Ее тень накрывает мое лицо. Она отходит в сторону, наливает себе воды и тихо произносит:

– В отличие от многих ведьм, мое проклятье не связано с моей способностью лечить, Ари. Но оно связано с моим прошлым. Это и делает его таким опасным.

– С твоим прошлым?

Тетя кивает и отпивает из стакана.

– Мне было шестнадцать, когда я впервые встретилась с Люцифером. К тому моменту я успела разбить немало сердец, но при этом мое сердце было нетронутым. Мне нравилось смотреть, как…

Норин запинается и поджимает губы. Ей сложно говорить.

– Норин, ты ведь была совсем молодой, – неуверенно улыбаюсь я, – это нормально.

– Нет, ненормально… Человек, не ощущающий ничего при виде страдания других, не человек вовсе. Дьявол пришел за моей душой, но вот была ли она у меня? Думаю, я именно этим и привлекла его внимание. Я сопротивлялась, но была на него так похожа…

– Мама сказала, ты боролась до последнего.

– Я до последнего верила, что чернее моя душа стать не может! Ошибалась, конечно. Потому что как только ты начинаешь во что-то верить, это что-то с невообразимой скоростью ускользает от тебя.

Тетушка отставляет стакан и принимается расхаживать по кухне. Разве она может быть безразличной к страданиям? Не верю. Она сдержанна и молчалива. Но она не равнодушна к чувствам других людей.

– Я думала, мне никто не нужен. И чувства не нужны. И тогда Люцифер подарил мне это заветное одиночество, сделав «черной вдовой». Ты слышала о таком?

– Да, но…

– Человек умрет, если полюбит меня. Не способствует личному счастью, так ведь? Да. – Норин кивает сама себе. – Определенно.

– Послушай, – поднимаюсь и решительно шагаю к тетушке, – Люцифер не о твоем прошлом думал в этот момент, а о твоем будущем. Он не хотел, чтобы кто-то был с тобой рядом. И тут дело вовсе не в твоем сердце.

– На праздниках я не могу себя контролировать, Ари. Он проникает в мою голову и в мои мысли, он пытается сломить меня, чтобы я вышла на улицу, причинила кому-то боль.

– Но ты ведь не делаешь этого.

– Нет. Но только потому, что Мэри запирает меня в подвале, где я провожу долгие и самые трудные часы в своей жизни, пытаясь отвоевать собственный разум.

– И у тебя получается, – едва слышно шепчу я, крепко сжав ее за руку. Мы смотрим друг другу в глаза, и я нерешительно улыбаюсь. – Ты ведь сильная, тетя Норин.

– Я сильная лишь тогда, когда его нет рядом… А он всегда со мной.

– Сейчас его здесь нет.

– Страх, как и искушение обрести покой, велик, моя дорогая. И потому, даже когда его нет, я думаю о том, что будет, когда он придет.

Я печально киваю, а тетя поднимает подбородок и становится прежней спокойной Норин.

– Мы отошли от главного.

– Каково мое проклятье?

Мне вдруг кажется, что я не так уж сильно влипла. В конце концов, в мой разум, я надеюсь, Дьявол залезать не станет.

– Во время праздников я не смогу управлять людьми. Полностью потеряю свой дар.

– Это не страшно. Люцифер меня удивил.

– Меня тоже. Но потом объяснил, что люди смогут управлять мной.

Норин морщит нос и переспрашивает:

– Управлять тобой?

– Мне придется выполнять все, что они скажут. Но могло быть и хуже, правда?

– Люди говорят так много, Ари, – шепчет Норин, опустив голову, – и в большинстве случаев они даже не понимают, что они говорят.

Глава 14 Ноа Морт

Мэри-Линетт за рулем, Норин рядом, а я валяюсь на заднем сиденье, уставившись на грязный потолок старого «фольксвагена». Мамину «хонду» мы продали почти сразу же, как я приехала. Избавились от напоминания о прошлой жизни.