Смертельно опасны - [34]

– Я тебя вызову, когда понадобится, – вполголоса сказал Роан. Хайджин послушно склонил длинную костистую голову, показав золотую гриву между воротником и фуражкой. На Сэмми были облегающие брючки, заправленные в высокие сапоги, и переливающийся, будто струящийся шелковый топ в зеленовато-синих тонах. Рыжевато-кремовые волосы падали ей на плечи. На нее оборачивались, у Роана перехватывало дыхание.

– Так где будем ужинать? – спросил он.

– Тут. – Ресторан был исанжевский, с деревьями в кадках и протянутой между ними веревочной паутиной. Официанты передвигались по ней с помощью рук, перепончатых ног и хвостов, умудряясь ничего не ронять с подносов.

Один из них соскользнул с дерева, как только Роан и Сэмми устроились на веревочных креслах. Блокнот для заказов висел у него на шее вместе с кредитной втулкой.

– Что будем пить? – осведомился он, слегка шепелявя.

– Шампанское, – сказал Роан.

– Я вообще-то не люблю шампанское, – заметила Сэмми.

– Извини, не спросил. Что же тогда?

– Текилу.

Официант посмотрел на Роана бездонными, черными, нечеловеческими глазами в обрамлении золотого меха.

– Мне то же, что и даме, – сделал галантный жест Роан. Исанжо взлетел на дерево и умчался.

– Да ты сама вежливость, – подивилась Сэмми. – Ты разве пьешь текилу?

– Отчего же нет, пью.

– А дома что пьешь? – Изумрудные глаза уставились на него.

– Шампанское, мартини. Летом иногда пиво или джин с тоником. Вино за обедом. А что?

– И часто прикладываешься?

– Каждый вечер, – не подумав, выпалил он. – Можно подумать, ты мой доктор.

– Расслабиться хочешь? Забыться? То и другое вместе?

– Ты преувеличиваешь. Мне просто приятно выпить немного вечером. – С месяц назад, услышав заливистый смех Джулианы, флиртующей с молодым офицером (которого она после взяла в любовники), он напился до полной отключки.

Другой исанжо вывел Роана из задумчивости, поставив на стол хлеб и миску с соусом. Глаза от пряного аромата наполнились слезами, а рот слюной.

– Сегодня ты был пьян, иначе ни за что бы не пришел ко мне за кулисы. – Сэмми обмакнула хлеб в соус.

– Ты такого низкого мнения о своих чарах?

– Твое чувство приличия намного сильнее их, – сухо проронила она.

– Тут ты, пожалуй, права.

– Вот видишь. Почему же тогда пришел?

– Потому что ты прекрасна… а я одинок.

– По-твоему, слияние двух тел в темноте сможет это исправить?

Роан ответил не сразу из-за комка в горле. Он смутился, откашлялся и спросил – небрежно, как ему хотелось надеяться:

– Выходит, ты сама предлагаешь?

– Нет, предложить должен ты. У меня еще осталась кое-какая гордость.

– Твоя… профессия кажется тебе унизительной?

Зеленые глаза ожгли его презрительным недоверием.

– Что ж, вот и ответ.

– Это все ваша государственная религия. Все женщины должны быть либо мадоннами, либо шлюхами.

– И к какой же категории ты относишь себя?

Это был правильный вопрос: она улыбнулась.

– К какой захочешь.

– Что-то я сомневаюсь в твоей сговорчивости.

Принесли напитки. Она продолжала улыбаться ему поверх своего стакана.

– А ты не так уж глуп для аристока.

– Спасибо. Ты не так уж банальна для стриптизерши.

Они чокнулись, и он, почему-то занервничав, выпил свою текилу до дна.

– Ты полегче, кабальеро. Не на себе же тебя отсюда тащить.

– Об этом позаботится мой водитель.

– Он и в постель со мной ляжет? – Сэмми взяла меню. – Давай заказывать, умираю с голоду.

Любовью она занималась не менее талантливо, чем танцевала.

Когда Роан застонал и скатился с нее, все еще содрогаясь всем телом, она села на него верхом, провела пальцем по губам, погладила шею, грудь и живот, который он тщетно пытался втянуть. Его член дрогнул было в ответ на ее гортанный смешок и опять сник.

Он так хотел ее, что едва дотерпел до ее квартиры в Палочном Городе, типонском квартале. Сорвал с Сэмми одежду, швырнул на кровать, расстегнул собственную рубашку, спустил штаны и упал на нее почти без прелюдий.

– Извини, – сказал он, прикоснувшись к ее лицу. – Тебе, думаю, не очень понравилось.

– У тебя еще будет шанс наверстать. – Она тронула его губы своими. У них был вкус ванили с легким оттенком текилы.

Лаская ее бедра, он нащупал под шелковистым мехом рубцы – раньше он, всецело поглощенный собой, ничего не заметил. Сэмми застыла.

– Что это?

– Я была на Иншаме.

Он отдернул руки, как будто сам вырезал ей яичники.

– Мне еще повезло. Не убили, как видишь, всего лишь стерилизовали.

– Вся вина лежит на этом фанатике, адмирале, – начал оправдываться Роан. – Правительство никогда… мы прекратили это, как только узнали.

– К тому времени погибли уже три тысячи семьсот шестьдесят два ребенка. Знаешь, сколько нас осталось? – Он помотал головой. – Двести тридцать восемь.

– Ты знаешь точную цифру? – глупо, не зная, что бы еще сказать, спросил он.

– О да.

– Как же ты…

– Меня и еще нескольких детей спас один ваш солдат. Он стрелял в своих же товарищей… сентиментальный был, видимо.

– Плохо же ты думаешь о людях. Может быть, он просто считал варварскими и аморальными действия своего командира.

– Кто же все это творил, как не люди? – Она помолчала и добавила: – Я часто думаю, что с ним сделали. Отдали, наверноЕ, под трибунал и казнили за то, что не подчинился приказу?