Смертельная скачка - [44]

— Объясните Кнуту. Если я поставлю капкан, может ли он помочь мне поймать добычу? И если полномочия позволяют, хочет ли он лично участвовать в таком щекотливом деле?

Братья посоветовались на своем языке. Кнут, подтянутый, сдержанный, очень усталый, и Эрик, с раскованными жестами, в небрежной одежде, с всклокоченными волосами. Эрик был старший, но жизненные силы еще энергично бурлили в нем.

Наконец оба брата согласно кивнули, и Кнут сказал:

— Во всем, что не противоречит закону, я буду помогать.

— Очень вам благодарен.

— Вы выполняете мою работу, — устало улыбнулся он.

Взяв свой плащ и фуражку, он вышел вместе с нами, и выяснилось, что его машина стоит там же, где и «Вольво» Эрика, — на обочине дороги, ведущей к небольшому огороженному общественному саду.

Машина Эрика почему-то оказалась в центре внимания.

Шагах в десяти от нее, выстроившись полукругом, стояли дети и неуверенно выглядевший полицейский. Увидев Кнута, он обрадовался, что может разделить свою тревогу с кем-то другим, отдал честь и быстро заговорил. С недоумевающим видом Эрик переводил мне.

— Девочка говорит, что какой-то мужчина велел ей не подходить к моей машине и побыстрей бежать домой.

Я взглянул на «Вольво». Один смотрел не в переднее стекло, как обычно, а в заднее. Дог уставился куда-то вниз, не обращая внимания на толпу. Огромной собаке что-то в окружающем мире казалось не правильным. И проволока теперь не держала крышку багажника.

— О боже! — воскликнул я. — Уберите детей — и подальше.

Кнут, Эрик и полицейский вытаращили на меня глаза и не двигались. Но они не были в Лондоне 8 марта 1973 года. Возле здания Олд-Бейли.

— Там может быть бомба, — объяснил я.

Глава 13

Дети поняли слово «бомба», но, конечно, не поверили. Жители Лондона тоже не поверили, пока разлетевшиеся стекла не посыпались им в лицо.

— Объясните детям, что надо бежать, — обратился я к Кнуту.

Он решил серьезно отнестись к моим словам, даже если тревога ложная. Кнут негромко приказал что-то полицейскому и схватил за руку Эрика, поймав его в тот момент, когда тот, выдохнув одно слово «Один», сделал первый шаг к машине. Кнут хорошо знал брата и, наверно, сильно любил.

Это была почти драка: Кнут держал, а Эрик яростно вырывался. Потом Кнут быстро надел себе на руку кольцо, второе защелкнул на запястье Эрика, эти наручники удержали бы боксера весом в двести восемьдесят фунтов и еще полный мех вина. Эрик в отчаянии все еще вырывался, и так шаг за шагом они оба удалялись от машины.

Полицейский отвел детей на безопасное расстояние и движением руки предупреждал прохожих не подходить близко к «Вольво». На меня никто не обращал внимания. Я незамеченным проскользнул по тротуару, протянул руку, открыл дверь машины, а сам отпрыгнул в сторону.

Но несчастный пес не шевельнулся. Только когда Эрик свистнул ему, он вылез и пошел за мной, будто мы собирались поиграть.

Когда Один отошел шагов на двадцать от машины, сработала бомба. Взрывом нас обоих бросило на землю, обломки машины яростно заколотили по спине. Ошеломленные, слабые и трясущиеся, мы кое-как отползли в сторону.

По стандартам Ирландской республиканской армии совсем небольшая бомба. По-видимому, она не должна была повредить окружающим. Только тем, кто в машине. Двум мужчинам и собаке.

Кнут помог мне встать, а Эрик опустился на колени и заботливо ощупал бдина, нет ли на нем раны. Один слюнявил его, будто ничего и не случилось.

— Не ожидал от вас такой глупости, — проворчал Кнут.

— Бывает, — вздохнул я.

— Вы не ранены?

— Нет.

— Вы заслужили боевое ранение.

— Она могла взорваться и через час.

— Но могла взорваться, и когда вы были рядом. От кремового «Вольво» мало что осталось. Стекла выбиты, сиденья искорежены, вместо багажника — обгорелая пустота. Вытаскивая осколки стекла из волос, я спросил, застрахована ли машина.

— Не знаю, — равнодушно бросил Эрик и, потирая руку, где был наручник, продолжал:

— Кнут хотел, чтобы я дождался, пока придет эксперт и проверит, есть ли там бомба, а если есть — пока обезвредит ее.

— Кнут был прав.

— Но вас он не остановил.

— Я не его брат. К тому же рука у него была прикована к вашей, и бомба скорей всего предназначалась мне.

— Какая ужасная кровавая смерть. — Он встал с колен и вдруг засиял, счастливо улыбаясь. — Во всяком случае, спасибо. — Учитывая состояние его «Вольво», это был безусловно щедрый жест.

Как только огонь спал, сразу же вернулись дети и, выпучив глаза, смотрели на обломки машины. В мрачноватом доме недалеко от дороги вылетели стекла, но ни ограда, ни дрожавшие на ветру кусты в маленьком общественном саду, возле которого стоял «Вольво», вроде бы не пострадали. Машины, припаркованные впереди и сзади, слегка поцарапало осколками, но других повреждений было незаметно. Если бы бомба взорвалась, когда мы проезжали по узкой улице с оживленным движением, пострадавших могло бы быть больше.

Маленькой блондинке, выглядевшей очень важной в капюшоне и красной куртке, застегнутой на «молнию», что-то выговаривала старшая девочка лет тринадцати. Видно, ей поручили следить за малышкой, а она потеряла ее из виду и теперь старалась оправдаться. Кнут быстро завоевал доверие младшей девочки. Как и в случае с мальчиком на ипподроме, нашедшим руку, Кнут опустился на корточки, чтобы не давить на ребенка сверху, и спокойно беседовал.