Смертельная пыль. Рок на двоих. Я сам похороню своих мертвых - [48]

Рори выпучился на раненого Паули, потом на два валявшихся у его ног пистолета; не отводя от охранника своего оружия, приказал:

— Сядьте в угол!

Превозмогая боль, Паули повиновался. Как знать, куда бы угодила шальная пуля отчаяннейшего из стрелков.

Его встряхнули доносившиеся с палубы отрывистые звуки борьбы. Рори подхватил пистолеты и выбежал из салона.

Упорная схватка достигла своего апогея. Прижатый к поручням и запрокинутый на них так, что верхняя часть его тела перевешивала и тянула в пучину, Траккиа неистово молотил воздух руками. Харлоу душил Никки за горло, Никки же норовил пнуть Харлоу ногой, но тщетно — Джонни неумолимо и верно пригибал красавца все ближе и ближе к воде.

Траккиа пронзительно взвизгнул:

— Я не умею плавать! Я не умею плавать!

Еще одно порывистое усилие, и Никки упорхнул вверх тормашками. Шлепок в воду, громкий всплеск, и брызги окатили палубу.

Туча наконец закрыла луну. Харлоу устало всматривался в черную гладь. Напрасно. Вынул фонарик и посветил вдоль борта. Все еще тяжело дыша, вновь и вновь тщетно пытался что–то увидеть и на том обернулся к Рори.

— Может, это и правда, — сказал он. — Может, он действительно не умел плавать…

Рори решительно сорвал с себя куртку.

— Я умею. Я хорошо плаваю, мистер Харлоу!

Но железная рука мистера Харлоу схватила его за ворот.

— Ты в своем уме?!

Рори кивнул и, подобрав куртку, снова влез в нее.

— Вы считаете, не стоит спасать?

— Да, не стоит.

Они вернулись в салон. Паули стонал в своем углу.

Харлоу сказал:

— Ключи от каюты миссис Макелпайн!

Паули кивнул в сторону стенного шкафчика. Гонщик нашел ключи, снял закрепленный на переборке пакет первой помощи, под дулом пистолета заставил Паули спуститься вниз, открыл первую же каюту. Загнав туда охранника, бросил ему пакет.

— Через полчаса будет врач. А вообще–то, мне глубоко наплевать, останетесь вы живы или нет.

И с этими словами захлопнул дверь.

Щелкнул замок.

В соседней каюте на стуле возле заправленной койки сидела женщина лет сорока. Бледная и исхудавшая от долгого заточения, тем не менее и сейчас еще очень красивая. При первом же взгляде поражало ее удивительное сходство с дочерью. Сломленная и безучастная, она была воплощением обреченности и отчаяния. Ее не вывели из оцепенения ни доносившиеся звуки, ни эхо выстрела, ни шум драки — она словно пребывала в ином измерении.

Не отреагировала, даже когда вошел Харлоу. Так же, потупившись, смотрела в пол.

Джонни дотронулся до ее плеча и участливо сказал:

— Я пришел, чтобы отвезти вас домой, Мари.

Медленно, с недоверием повернула голову, не узнавая, конечно, этого странного посетителя с изуродованным лицом. Заморгала, будто не веря своим глазам, вгляделась. Нерешительно поднялась, уронила подобие Улыбки, сделала робкий шаг навстречу и вдруг обхватила гонщика тонкими руками за шею.

— Джонни Харлоу! — прошелестела она. — Мой милый Джонни!.. Что они сделали с вашим лицом!

— Время залечит, — ободряюще произнес Харлоу. — В конце концов, все не так страшно, как кажется. — И при этом не очень ловко потрепал ее но спине — не то чтобы утешить, не то от смущения. — Тут, кстати сказать, есть еще некто, жаждущий увидеть вас, Мари.

Кричавший, что не умеет плавать, Траккиа рассекал роду, точно торпеда. Вскоре он достиг причала, взобрался по трапу на пирс и устремился к ближайшей переговорной будке.

Заказал Авиньон. Пришлось подождать минут пять, пока соединили. Французская служба связи — не лучшая в мире.

Никки попросил к телефону Джекобсона, который готовился уже спать. Рассказ о событиях последних часов был краток, хотя мог бы, ей–право, быть и того лапидарней, если бы не перемежался самыми невообразимыми отборными ругательствами.

— Вот так–то, Джеймс, — закончил Траккиа. — Чемпион опять обошел нас всех!

Сидевшего на кровати Джекобсона при этих словах передернуло, но главный механик не зря слыл человеком завидной выдержки и самообладания.

— Ну это мы еще посмотрим, — сказал он. — Значит, главный наш козырь потерян? Что ж, в таком случае надо найти другой. Не так ли? Ты меня понимаешь?

— Понимаю.

— Тогда встретимся через час в Вандоле. На прежнем месте.

— Паспорт нужен?

— Да.

— Он в ящике моей тумбочки. И привези мне сухую одежду, не то к утру я схвачу воспаление легких.

Траккиа вышел из телефонной будки. Теперь он даже похмыкивал. И направился к рядам бочек. Где–то надо было пристроиться: в безопасности и, заодно, не теряя из вида яхту. В поисках удобной позиции он натолкнулся на Йонки.

— О, Боже! Я напрочь забыл о тебе…

Лишенный возможности двигаться, мычащий человек смотрел на Траккиа умоляющими глазами. Никки покачал головой.

— Извини, но пока не могу тебя развязать. Этот мерзавец Харлоу… вернее, молодой Макелпайн подстрелил Паули. Мне удалось спастись вплавь. Оба они вот–вот появятся на берегу. Харлоу, возможно, захочет проверить, здесь ли ты, и если не пойдет — поднимет, конечно, шум. А будешь на месте — решит, что ты обезврежен и выведен из игры. Когда они высадятся и уедут, возьмешь лодку и отправишься на “Шевалье”. Найди там какую–нибудь сумку, сложи в нее все бумаги из двух верхних ящиков. Не дай Бог, чтобы они попали в руки полиции! Твои дни тогда сочтены… Отвезешь в Марсель на моей машине и жди там. Если успеешь забрать бумаги, будешь чист как стеклышко. Харлоу наверняка не узнал тебя в темноте, а имени твоего никто не знает. Ты меня понял?