Смертельная карта - [9]

– Я из сороковой квартиры, – произнесла я. – Простите, можно с вами поговорить?

– Я вас не знаю, – заявила женщина. – Вдруг вы преступница какая? Грабителей сейчас полно, я вот лучше в полицию позвоню!

– Не торопитесь. – Я вытащила свое удостоверение частного охранника и поднесла к дверному глазку.

– Вы из полиции! – по-своему поняла женщина. – Минуту… Вы, наверно, по поводу этого дебошира из тридцать девятой, давно его пора выселить отсюда!

Дверь открылась, и женщина пригласила меня в прихожую. Хозяйка квартиры оказалась немного полноватой пожилой дамой, одетой в темно-синий халат на молнии, с короткой стрижкой, которая, на мой взгляд, не шла ее круглому лицу. Не знаю, почему мужчина из тридцать девятой прозвал ее «каргой», такое прозвище совершенно не соответствовало внешнему виду женщины. Напротив, она показалась мне довольно приятной, этакая заботливая бабушка, постоянно суетящаяся на кухне. В подтверждение этому из кухни доносился аромат какой-то выпечки – наверно, я отвлекла женщину от приготовления вкусного ужина.

– Проходите, если вы не возражаете, давайте поговорим на кухне, а то боюсь, у меня пирожки подгорят! – произнесла хозяйка квартиры. Я разулась, поставила обувь на половичок и последовала за женщиной.

Квартира, в которой проживала дама, была маленькой, но опрятной и чистой. Все вещи лежали на своих местах, стены были украшены картинами – какие-то репродукции, в основном живописное изображение природы. Кухня обставлена просто, но со вкусом – стол с чистой светлой скатертью, кипеннно-белый холодильник, на котором стоял телевизор, шкафчики для посуды, белая плита, на которой стояла чугунная сковородка и слышался веселый треск подсолнечного масла. Повсюду висели вязаные прихватки с замысловатыми узорами, а над столом я увидела картину в раме – ваза с цветами на белом фоне. Присмотревшись, я поняла, что картина вышита – видимо, женщина была мастерицей на все руки, не только готовить умеет, но еще и рукоделием занимается…

– Меня зовут Галина Николаевна, – представилась дама. – А как к вам обращаться? Да вы присаживайтесь на табурет, не стоя же разговаривать!

– Я Евгения Охотникова, – сообщила я, опускаясь на табурет. – Можете звать меня по имени, без отчества.

– Как пожелаете. – Галина Николаевна подошла к плите, деревянной ложкой стала переворачивать пирожки. От божественных ароматов мой рот мгновенно наполнился слюной, шоколадки оказалось недостаточно, чтобы утолить голод.

– Вы будете записывать, у вас, наверно, документы какие надо подписать? – предположила женщина.

– Для начала достаточно будет вашего рассказа, – улыбнулась я.

– Вы уж извините, что я буду время от времени бегать к плите. – Галина Николаевна села на табурет, потом вдруг вскочила и спросила:

– Вы чай будете? А то я сразу не сообразила, что надо чай предложить, вы простите, я совсем забыла…

Не дожидаясь моего ответа, она уже включила электрический чайник, после этого последовали расспросы о том, какой чай я желаю пить и сколько мне ложек сахара класть, буду ли я к чаю печенье или шоколадные конфеты… Чем-то Галина Николаевна напомнила мне мою тетю Милу – та тоже так суетится, пытаясь накормить меня. Я с улыбкой ждала, когда гостеприимная женщина наконец сядет на табурет, но, как оказалось, Галина Николаевна не привыкла разговаривать без дела. Она то переворачивала пирожки, то насыпала сахар в сахарницу, то совершала еще бог знает какие манипуляции… Я поняла, что это никогда не закончится, поэтому перешла к разговору.

– Галина Николаевна, скажите, вы хорошо знаете ваших соседей? – спросила я.

– Ну как вам сказать, всех жильцов дома я, конечно, упомнить не могу, – произнесла та. – Но вот этот гад из тридцать девятой квартиры меня порядком извел. Что ни день, так попойка, напьется – орать начинает или в стены колотит… Уж я ему и так и эдак говорила, просила, чтоб вел себя тихо, угрожала полицией… А ему – как об стенку горох! Пожалуйста, примите уже меры, совсем житья нет!

– Хорошо, мы займемся вашим соседом, – пообещала я. – А что вы можете сказать о жильцах из сороковой квартиры?

– Ой, они спокойные, хорошие девушки, – отозвалась Галина Николаевна. – Странные немного, зато тихие. Никогда не буянят!

– А чем именно они странные? – поинтересовалась я. – Насколько мне известно, в сороковой квартире проживают две сестры, Марта и Жанна Ивлиевы. Это верно?

– Да, у них необычные имена, – кивнула головой женщина. – Чаще я Марту встречала, она за продуктами в магазин ходит. Только кроме магазина, мне кажется, она вообще нигде не бывает – ни на работе, ни на учебе. И к ним тоже домой никто не приходит. Жанну я редко встречаю, ни разу с ней не разговаривала…

– А с Мартой вы разговаривали? – уточнила я.

– Ну, когда я с ней встречалась на лестничной площадке или в магазине, бывало, узнавала, как у нее дела. Но Марта какая-то не особо общительная, она не много мне рассказывала. Да и я в ее жизнь не лезла – в основном я спрашивала ее, не мешает ли ей сосед из тридцать девятой квартиры, я хотела на него коллективную жалобу составить. Но на шестом этаже люди совершенно безразличные, их ничего особо не волнует. Вот я и подумала, что из сороковой квартиры девчонки, может, поддержат меня. Но Марта сказала, что ее сестра очень занята и вряд ли сможет составить жалобу, сама она ничего в этом не понимает… Как я поняла, сосед ее не беспокоит, поэтому я оставила попытки уговорить ее хоть на какие-то действия.