Смертельная битва - [34]

Сняв шнурок с одного из свитков, полученных от Шен Цуна раньше, ниндзя обмотал им клюв птицы, осторожно развернул ее и подбросил во тьму звездной ночи. Потом он, согнувшись в три погибели, подобрался к дальнему углу пещеры, где стоял сундук, который в свое время втащил сюда на спине, — в нем лежали все его пожитки: инструменты ремесла ниндзя.

Открыв сундук, он стал вынимать из него вещи, необходимые для выполнения порученной миссии. Он достал черные штаны и куртку с капюшоном, которые не только согревали тело, но и давали возможность незаметно для постороннего глаза передвигаться в темноте. Потом надел серебряную маску, закрывавшую лицо и шею так, что их ничем нельзя было поранить; обвязался белым поясом и накинул на плечи специальную просторную накидку, в которой легче было прыгать с большой высоты; надел специальные ботинки, в толстых подошвах которых были специальные полости для воздуха — надув их, можно было пробежать небольшое расстояние по воде. Затем прикрепил к рукам специальные защитные доспехи — серебряные пластины, с помощью которых он мог генерировать исходивший из его души холод и на время замораживать противников, сковывая их движения.

С внутренней стороны его широкого пояса были пришиты многочисленные специальные карманы, куда он положил пару ножей для метания, привязанных к длинному, тонкому нейлоновому шнуру; миниатюрные дымовые шашки со слезоточивым газом и склянки с ядами; трубку для дыхания под водой; и петарды, взрывы которых были предназначены для отвлечения внимания противника. К запястьям он прикрепил крюки, которыми можно было пропороть врага в бою или подняться с их помощью по отвесной стене; за спину перебросил длинную цепь. На ее конце крепился посох, в полый конец которого было вставлено острое лезвие выкидного ножа.

Несмотря на многочисленные атрибуты своего снаряжения, ниндзя мог передвигаться быстро, тихо и незаметно для окружающих. Вернувшись к входу в пещеру, таинственный и внушающий страх Саб-Зиро выбрался наружу и быстро спустился со скалы вниз, на берег моря.

Неподвижно застыв на земле в тени скалистого утеса, ниндзя вдруг ощутил доселе неизвестное ему чувство страха. Оно никак не было связано с предстоящей работой — ее бояться было нечего; место, служившее ему временным пристанищем, также не внушало ему никаких опасений. Охвативший его ужас был не от мира сего… Он исходил от чего-то такого, что нельзя было ни видеть, ни слышать, а можно было только чувствовать.

Тем не менее, привитые с детства традиции ниндзя помогли ему преодолеть это наваждение. Он вспомнил, что самое страшное для него, как и для других членов клана, — не смерть как таковая, а смерть в бесчестье. Такого с ним случиться не могло никогда, а больше бояться ему было нечего.

Усилием воли заставив себя забыть о непонятном страхе, чтобы ничто не отвлекало от порученной миссии, выносливый и прекрасно натренированный Саб-Зиро упруго побежал по залитому серебром лунного света прибрежному песку к тропе, которая вела в леса и горы, окружавшие деревушку Вуху.

Глава 19

Йон Парка несло в совершенной, абсолютной, непроглядной темноте; он ощущал себя уютно и расслабленно, где-то между сном и явью, хотя в глубине подсознания понимал, что он… мертв. На спине он лежал или на животе, было непонятно; в окружавшем его полном мраке невозможно было сориентироваться, он только чувствовал, что его куда-то влечет. Он не знал, из чего состояло его существо — из частиц материи или бестелесного духа, он ровным счетом ничего не видел; просто ощущал себя частью той самой тьмы, которая несла его куда-то вместе с самой собой.

Сборщик пошлины пытался соединить растекавшиеся во мраке обрывки туманных мыслей. Воспоминание о боли вернулось к нему легко и быстро: обжигающая, непереносимая, мучительная боль, когда клинок кромсал его живую плоть… медленно вспарывал ее изнутри, от живота вверх, к ребрам, пока наконец не остановился.

Почему же он тогда не умер сразу?

У Йон Парка, при его сидении в будке на берегу древнего канала, всегда было много времени на раздумья. Читать он не мог, а вся его работа заключалась в том, чтобы поднимать и опускать шлагбаум и собирать пошлину с торговцев, рыбаков и путешественников, пользовавшихся каналом, а потом отдавать собранные деньги местным властям, которые платили ему за это скромное жалованье — пять юаней в неделю. Разгуляться на эти гроши было, конечно, нельзя, он еле сводил концы с концами, но это было именно то, к чему он стремился. Он сошел с предначертанного ему пути ниндзя, чтобы обрести право на семью.

Его часто посещала мысль о смерти. Когда он еще только начинал карьеру ниндзя и горел желанием проявить себя на этом поприще, приученный думать лишь о чести, смерть его не страшила. Однако позже, когда пошел четвертый десяток его жизни — и это в стране, где мало кто доживал до шестидесяти, — он все чаще стал задумываться о кончине.

Парку всегда казалось, что истекающему кровью человеку умирать легче, потому что, потеряв сознание от боли, он почти ничего не будет чувствовать. Хоть он был ниндзя, ему как-то сказали, что тяжелораненый обычно впадает в шок, и это состояние помогает ему перенести страшную боль.