Смерть выходит в свет - [21]

- Это для него вроде игры. "Не смотри на вино, хоть и красное оно".

- "Ибо в конце концов оно превратится в зеленого змия" Так, кажется говорится.

- Вы что, тоже проповедник, мистер Куперман?

- Нет. Зовите меня Бенни. Просто помню это изречение.

- Вы очень забавный, - она заказала себе кофе, я последовал её примеру. Лорка бросила в свою чашку маленькую пилюлю, и кофе тихонько зашипел.

- Лорка, а кто... Что это вообще за имя такое - Лорка?

- Был такой испанский писатель, вот предки и нарекли меня. Сама-то я его никогда не читала. И мать, и отец занимались политикой и претендовали на тонкий художественный вкус. Я решила держаться подальше от всего этого. Росла в доме, где все сидели на полу, слушали Баха и пили чай без молока и сахара. У папы был единственный костюм - тот, в котором он читал лекции. Моя сестра, Морин, говорит, что предки когда-то были хиппи, но, наверное, это было ещё до того, как появились первые ростки "детей-цветов". Хиппи не носят пристежных воротничков. Я впервые увидела настоящую кровать, только когда покинула отчий дом.

- Хорошо, хорошо, извините меня, Лорка. Я не собирался выведывать вашу подноготную. Как, по вашему, долго ли вы пробудете в парке?

Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше. Эта жизнь среди деревьев не по мне. Я люблю природу, и все такое, но предпочитаю познавать её по книжкам, в которых нет комаров и мошек, - она посмотрела мне в глаза, дабы придать своему высказыванию доходчивости. - Понимаете, я люблю Норри, но у меня есть свои слабости, которых он не одобряет. Например, курение. Сам-то он живет ради своих сигар, но ему можно: он особенный, а всем остальным следует бросить курить, или сделать вид, что бросили, потому что мы - не он. В Штатах мне проще втихаря потакать своим слабостям. Для Норри нет мелочей, он все воспринимает на полном серьезе.

- Разве это справедливо?

- Ничего, со временем привыкаешь. Уж такой он человек. Не похожий ни на кого другого.

Мне тоже принесли кофе, и я отпил глоток. Мы сидели и разглядывали друг друга. Ей бы не помешало побольше выходить в свет в обществе молодых людей.

- Может быть, вам не следует все время сидеть взаперти? Вы с кем-нибудь общаетесь в этой хижине?

- Не следует? Вы шутите. Норри закупорил нас так, что я иногда чувствую себя минеральной водой. Единственный наш гость - проводник индеец.

- Эней Дюфон?

- Вот именно. Позавчера он приходил к Норри. Приятно было увидеть новое лицо. Такие индейцы мне по душе. Они с Норри давно знакомы. Он... Лорка вдруг перекрыла кран, и поток сведений иссяк. Должно быть, я выказал неутомимую жажду знаний. Я решил зайти с другого бока и спросил:

- Вам нравится Европа? - вопрос был достаточно невинный и вполне мог снова открыть шлюз. - Испания! Что за чудная страна!

- Ой, да пошла она.

- Пальма. Средиземное море. Чудесный портовый городок.

- Я там просидела целый месяц на борту яхты. Норри обещал, что мне понравится, а оказалось, это сраный остров. Господи! Я тогда едва не бросила его. - Она даже не стала взмахивать рукой. Самооценка Лорки упала до такого низкого уровня, когда человек уже не верит, что его слушают. Во всяком случае, мне так казалось. Лорка склонила голову набок, наверное, увидела, как кто-то входит в кафе. Она вытащила из моей пачки ещё одну сигарету. - Это на потом, - сообщила Лорка и встала. Я оглянулся и увидел Спенса. На улице стояла машина. Я рассмотрел сквозь брешь между шторами ещё несколько физиономий с начертанным на них нетерпением.

- До встречи, - сказала Лорка, собирая свои драгоценные пожитки.

- До встречи, - откликнулся я и проводил её глазами.

Обратный путь в усадьбу занял меньше времени, хотя сначала я ещё раз заглянул в магазин, потому что забыл сделать кое-какие покупки. Надо было вложить деньги в обувную промышленность. Мне сейчас пригодились бы сапоги. В общем и целом я был удовлетворен прожитым днем. До Слоновьего озера я добрался, когда солнце уже заходило, и девушка в купальнике покинула мостки. Я увидел её на причале, она загорала, распластавшись подобно медвежьей шкуре. Совсем как Алин Барбур.

Подъезжая к сточной трубе, я увидел "хонду" Джоан с поднятой задней дверцей. Я остановился позади неё и заглушил мотор. Как и следовало ожидать, Джоан стояла посреди лужи, вода захлестывала её резиновые сапоги. Джоан пыталась достать со дна пружину от кровати. Сняв ботинки и носки, я закатал штанины. Надо было и вовсе избавиться от порток: не прошло и двух минут, как они промокли насквозь и пропитались грязью. Рэй Торнтон не запретил мне залезать в лужи, чтобы помочь даме, вот я и залез. По крайней мере, отсюда была хорошо видна дорога и все машины, едущие в усадьбу или от нее.

- Вы испортите брюки, Бенни.

- Ничего, переживу. Вы обнаружили, в чем загвоздка?

- В этих проклятых бобрах, вот в чем. Я уже вам говорила: они строят свою запруду быстрее, чем я ломаю её.

На Джоан была выцветшая серая майка, заправленная в грязные белые шорты. Загорелые ноги её почернели от грязи. Прежде мне не доводилось видеть построенных бобрами плотин. Как, впрочем, и самих бобров, разве что на пятицентовой монете. Я знал, что они возводят запруды, со страху отгрызают себе яйца и считаются промысловым зверем едва ли не во всем мире. Но этим мои познания исчерпывались. Зато мои мускулы вполне могли пригодиться.