Смерть выходит в свет - [16]

Запихнув бутерброды в ранец, я вышел из дома на солнцепек. Проволочная дверь хлопнула за моей спиной, а утренний зной тихонько ударил меня в солнечное сплетение. Жестянка, как Эней Дюфон прозвал мою дюралевую лодчонку, накалилась так, что и не притронуться. Пришлось размещать в ней свои телеса с великой осторожностью. Но сперва, дабы отсрочить этот неприятный момент, я решил вернуться в дом за снаряжением.

На надувном матрасе в конце причала возлежала Алин Барбур, хозяйка "ламборгини". Она была облачена в розовое бикини с черной окантовкой. На виду оставались обширные пространства загорелой кожи. Прикрыв глаза ладонью от солнца, Алин Барбур наблюдала, как я пялюсь на нее.

- А вы ранняя пташка, - протяжно произнесла она. Я опустил глаза. Поединок взглядов - не для меня, я в этом деле слабоват, даже если в тылу такой союзник, как солнце. - Говорят, ваше имя - Куперман.

- Так и есть. Я отправляюсь удить рыбу.

Это утверждение звучало довольно глупо в устах человека, стоящего одной ногой в лодке и прижимающего к боку удочку. Алин Барбур усмехнулась и сдвинула на лоб свои большие темные очки. Глаза у неё были карие, с легкой бесовщинкой.

- Меня зовут Алин Барбур. Извините, постоянно забываю, что не все знают, кто я такая. Большую часть времени приходится торчать в театре. Я художник-декоратор, и весьма известный. Никак не могу запомнить, что театр - это ещё не весь мир, - она сняла колпачок с тюбика и начала смазывать плечи каким-то белым кремом. Движения её были томными и вялыми, даже слишком томными и вялыми для этого времени суток. По моим понятиям, в восемь утра надо быть бодрее. - До встречи, - бросила Алин и встряхнула копной волос как в рекламном ролике про шампунь, после чего вновь сосредоточилась на умащении плоти. Я спустился с мостков и кое-как устроился в раскаленной лодке.

Первым делом я проплыл мимо усадьбы Вудворда. Машина все так же стояла перед домом. Что ж, по крайней мере, они не удрали под покровом ночи. Я взял червяка, насадил его на крючок и бросил в воду. Червяк казался почти белым.

Посидев с полчаса, я так и не заметил никакого движения. Солнце припекало, и голове стало жарко. Надо было нахлобучить шляпу. Это было бы замечательное зрелище, подумал я, закрывая глаза и видя просачивавшийся сквозь веки красный свет. Моя шляпа в канадских лесах смотрелась бы как бикини в оперном театре. Черт, я никак не мог выкинуть из головы это бикини. Интересно, почему? Из-за розового цвета или черной окантовки? Я снял рубаху, потом майку и окунул последнюю в воду, затем отжал и обмотал вокруг подгорающей головы. Минуту-другую по моим плечам бежали освежающие струйки озерной воды, которые исчезали в складках жира на нависшем над ремнем животе. Надо использовать время с толком и попробовать избавиться от жирка, нагулянного за зиму в городе. Самый верный способ сделать это пойти к поленице, посмотреть, как Джоан колет дрова, а потом отправиться обедать.

С моего места мне была видна изрядная часть озера. Усадьба пряталась на берегу залива, за островом на севере можно было разглядеть конец озера. Оно лежало среди лесистых холмов, их пологие склоны начинались у самой воды. Только на западе берег был относительно крутым, но и тут он лишь отдаленно напоминал утес. С точки зрения гребца озеро было весьма обширным, но Риммер с его моторным катером наверняка назвал бы Биг-Краммок чуть ли не лужей.

Где-то на западе, вероятно, в одном из затонов, послышался стрекот мотора, который завелся после того, как кто-то трижды дернул шнур. Мотор был мощный, и его рев в такой ранний час показался мне неуместным. Пока я гадал, из-за какого мыса появится лодка, она проворно выскочила из ближайшего ко мне заливчика и поперла прямиком на меня. Она была похожа на немного уменьшенный полицейский катер, какие показывают в кино. Я не отводил глаз от громадной фары, установленной на носу, и от раскачивающейся легкой скорлупки, подталкиваемой мотором, который так и норовил обогнать лодку. Разумеется, в катере сидел Джордж. Он едва умещался в своей посудине. Мощная грудь нависала над тугим пузом. Ветровое стекло было забрызгано водой. Сбавив обороты, Джордж мягко подплыл ко мне.

- Доброе утро, - гаркнул я, перекрикивая плеск рассекаемой винтом воды. - Прекрасная погода.

- Да, когда нет снегопада. Вы снова здесь. Чем вас так привлекает эта часть озера?

Он достал из нагрудного кармана табак и бумагу, свернул самокрутку, выполнив львиную долю этой работы одной рукой, и прикурил. Я почувствовал злорадство, когда папироса вспыхнула и тотчас сделалась вдвое короче.

- Эней посоветовал попытать счастья здесь Он сказал: лови в тени. А сейчас тень - к западу от Первого острова, - ответил я. И добавил: - К вашему сведению.

Но это его не проняло.

- С утра лучше удить у дальнего берега. Если, конечно, вам нужен не жерех.

Я по-прежнему знать не знал, что такое жерех, но видел, что, по мнению Джорджа, ловить эту рыбу - не мужское дело. Джордж выплюнул в воду ошметки табака и дал газу, да так громко, что вся озерная форель наверняка в страхе бросилась вон из Биг-Краммок. В мгновение ока Джордж достиг причала Вудворда, привязал катер и зашагал к дому, неся низку рыбы, которую, судя по её виду, следовало бы закоптить или провялить. Что там ещё делают с рыбой, которую есть противно, а выбрасывать жалко? Минут на пять Джордж скрылся из виду, потом снова появился, шагнул на причал и подошел к своему катеру. Проплывая мимо, он сделал все, что мог, чтобы хорошенько покачать меня на волне. Моя крошечная дюралевая лодчонка едва не опрокинулась. Джордж оглянулся и заржал. Парень он был простецкий и любил нехитрые развлечения. Он погнал свою лодку прочь и скрылся с глаз менее чем за две минуты. Катер делался все меньше и наконец превратился в крошечную точку у северного берега озера.