Смерть волкам - [51]

— Нечего тебе здесь делать, — еле слышным, но твёрдым голосом произнёс Октай. — Раз оборотни есть в Станситри, значит, они есть и здесь. Тебе надо уходить, и чем скорее, тем лучше. Иди куда-нибудь на юг, в Великую Степь. И поскорее. А то ещё заразишься от меня…

Он загнулся в кашле, и Веглао пришлось усадить его и похлопать по спине. Сама она всё ещё находилась в каком-то оглушённом состоянии, но, когда Октай прекратил кашлять и утёр рукой рот, она немного пришла в себя, и на неё одновременно накатили и нежность к Октаю, и возмущение.

— Я хотел уйти отсюда ближе к весне, — глухо сказал мальчик, не глядя на неё. — Но теперь, раз уж так получилось…

— Я не уйду, — сказала Веглао.

— … то я останусь, а ты… Что?

— Я не уйду, — спокойно повторила Веглао. — Ни за что и никуда я от тебя не уйду, ты понял? Ещё чего вздумал! Я не стану тебя бросать.

Он сердито посмотрел на неё своими взрослыми глазами:

— Вот только не глупи! Ну, заразишься ты от меня, ну, умрёшь вместе со мной, если только раньше не попадёшь в лапы Когтю — и что? Чего ты этим добьёшься?! Кому что докажешь?! — Он схватил её за плечи и едва удержался, чтобы не встряхнуть. — Я уже наполовину труп, ты ничем мне не поможешь…

— Октай, я никуда не пойду.

Он не ответил, и только смотрел на неё, всё ещё держа её за плечи.

— Если бы я хотела уйти, давно уже бы это сделала. Ты хочешь, чтоб я поступила как трусиха и предательница, так вот, ты этого не дождёшься, — Веглао чувствовала злость и обиду. Сердитые слёзы подступали к её глазам. — Может, в вашем Станситри и принято бросать друг друга в беде, но меня… меня этому… не учили… — Слёзы потекли у неё по щекам, и она поспешно утирала их ладонью.

— Замолчи, — тихо сказал Октай. — и не говори так больше. Никогда. — Он обнял её обеими руками, крепко-крепко, и на несколько минут они затихли, прижавшись друг к другу.

Прошла ночь, закончилось утро. Веглао проснулась около полудня, и некоторое время лежала, щурясь на залитый светом проход в блиндаж. Ветки шиповника, заслонявшие его, стали совсем голыми, и на них торчали кое-где сморщенные ягодки. Одеяло, которым Веглао укрылась, заиндевело, девочке до боли в животе хотелось есть. Октай, спавший рядом, был тёплым, как печка, и дышал с присвистом, но не кашлял. Некоторое время Веглао лежала, с тоской думая о том, как сегодня холодно и как ей хочется есть, а потом быстро откинула одеяло и встала.

Еды не осталось, и Веглао собиралась отправиться на её поиски. Она взяла с собой нож. Пистолет, подумав, решила не брать. Немного повременила, чтобы снять с себя свитер Ригтирна и укрыть им Октая, а потом решительно вышла наружу.

Зимнее солнце стояло невысоко, и было видно, что оно больше сегодня подниматься не станет. За последнее время снегу выпало столько, что он укутал невысокие кустики до самой верхушки. Река не замёрзла, и с берегов над ней нависали снежные шапки, из которых то тут, то там торчали сухие стебельки мёртвого тростника. Веглао надвинула шапочку на самые брови, подняла воротник куртки и, обхватив себя руками, пошла по тропинке, ведущей вдоль по течению реки.

Замёрзший лес казался сказочным царством. Ветви елей, отягчённые снегом, сгибались до самой поверхности сугробов. Оставшиеся сухие листья на деревьях покрылись плёночкой инея, на тонких веточках застыли ледяные кристаллы. Вскоре Веглао начала замерзать. Она вдруг вспомнила, как отец рассказывал ей о своём детстве, которое пришлось на голодное время после Третьей Гражданской войны. Тогда он и его братья рано выучились курить: после сигареты, объяснял отец, было такое чувство, будто ты недавно поел. На какой-то миг Веглао даже пожалела, что у неё нет сигарет. Хотя, будь у неё деньги, она добралась бы до Станситри и купила не сигареты, а хлеб. И ещё лекарства — они нужны Октаю сейчас, да и мало ли что, вдруг ещё что-нибудь случится…

Через некоторое время она заметила впереди маленькое рябиновое деревце, на котором кое-где алели кисти ягод. Приблизившись, Веглао поняла, что за одну из кистей приняла грудку одинокого снегиря — почуяв оборотня, птичка тут же вспорхнула и улетела. Веглао подошла к деревцу. Рябинка была чахлая и кривая, но ягоды были крупные, красивые. Веглао оторвала одну и съела. Потом сорвала одну кисть и обгрызла её всю. На рябине было всего пять кистей ягод, и три из них она съела без остатка, а остальные две положила в карманы.

От еды она слегка опьянела, и её охватила усталость. Она бродила по лесу уже около часа, а спала до этого очень плохо, постоянно просыпаясь. Неподалёку высилось дерево, рядом с которым из снега выступал широкий пень. Веглао присела на него, прислонившись спиной к дереву, убеждая себя, что хочет только немножко отдохнуть, но тут глаза её сами собой закрылись, и она задремала…

Ей снилось, что она стоит в той комнате дома в деревне Хорсин, где лежал мёртвый Ригтирн. Только теперь крови на полу не было, а Ригтирн стоял у стены, живой и на вид здоровый, но только очень уж бледный. Веглао подбежала к нему, хотела его обнять, но он протянул к ней руки и, серьёзно глядя ей в глаза, сказал:

— Веглао, тебе нельзя засыпать.