Смерть в Версале - [7]

— Да здравствует король! — кричу я.

— Тише, тише, — сдерживает меня Светик. — Это может им не понравиться…

Но я не могу молчать. Король добр и милостив! Все должны знать об этом. Все, кто были со мной, кричат «Ура королю!». Только Светик молчит. Я чувствую, она боится. Почему? Наши подруги не сделают нам ничего плохого!

— Что–то вы быстро поменяли мнение, — зло говорит одна из торговок.

— Их подкупили! — говорит другая.

— Ничего подобного! — восклицает Светик.

Двое из женщин вплотную подходят к нам. Их лица искажены. Теперь и мне становиться страшно.

Они накидывают мне на шею веревку, они хотят удушить меня.

Да, это сон. Так всегда бывает во сне. Сначала все хорошо, но потом происходит страшное. Сейчас я проснусь, сейчас… я падаю на руки Светик…

Я, Светлана Лемус, не знаю, что делать. Эти фурии явно не шутят.

— Потерпи, — говорит одна. — Сейчас придет твоя очередь, умненькая…

Пьеретта теряет сознание, я поддерживаю ее. Пощечины торговок приводят ее в чувства. Я пытаюсь помешать им удушить ее. Мне скручивают руки за спину. Я значительно слабее торговок. Что делать? Еще несколько мгновений и они затянут веревку на шее Пьеретты. В такие минуты опасности больше беспокоишься за ближнего. Кажется, что с тобой ничего не случится, что тебя не тронут. Так и я. Я уверена, что опасность грозит только Пьеретте, а не мне. Не будь рядом Пьеретты, я бы испугалась за себя. Я очень труслива.

Я кричу. Я могу только кричать. Звать на помощь.

Вмешиваются три торговки и охранники. Гарпий, посылающих нам проклятия, оттаскивают. Я и Пьеретта, обнявшись, садимся на корточки. Мы плачем.

— Хватит хныкать, — говорят нам, — Надо вернуться во дворец, чтобы получить королевский приказ о подвозе хлеба из Сенли и Ланьи и об устранении препятствий снабжения Парижа съестными продуктами.

Я, Светлана Лемус, и мои спутницы вновь направляемся в зал заседания. В коридоре я замечаю Натали Планш. Женщина сидит на полу, облокотившись спиной о стену. Она обхватила колени тощими руками и дрожит. Мы подходим к ней.

— Что с вами? — спрашиваю я. — Вам плохо?

— Да… у меня ужасно болит горло… знобит… я задыхаюсь…

Тут ее речь обрывается, она медленно сползает на бок. Я зову одного из караульных. Он нехотя подходит. Гвардеец берет Планш за руку, чтобы нащупать пульс.

— Она мертва, — спокойно говорит он.

Пьеретта вскрикивает. Я беру ее за руку.

— Успокой Господь ее душу! — произносит Мари.

К нам подходит Мейлар. Он интересуется, почему мы задержались. Получив ответ, он вздыхает.

— Все мы смертны, — говорит он. — А теперь пора позаботиться о живых. Идемте в Зал. Решение будет вынесено с минуты на минуту!

Снова Зал заседания. Снова споры, крики. Уже одиннадцать часов. Кажется, все это никогда не закончится.

Наконец появляется Мунье. Он занимает свое председательское место и начинает речь:

— Я признаю безусловно текст Конституции и Декларацию прав человека, представленные мне национальным собранием. Подпись: Людовик.

Значит, король все же подписал! Несмотря на усталость, я понимаю, какую радость это означает. Ясно, был сделан очень серьезный шаг. Такое чувство, что мы вошли в какую–то новую комнату, захлопнув за собой дверь прошлого. Я аплодирую вместе со всеми.

Теперь председатель переходит к продовольственной проблеме. После речи он вручает Мейлару копии королевской санкции, распоряжений относительно продовольствия. Это вызывает еще больший восторг у женщин. Мейлар намеревается тотчас же отправиться в Париж. Пьеретта и ее спутницы хотят ехать с ним. А я — нет! Даже если мне накинут петлю на шею.

6 ОКТЯБРЯ, Вторник

Я, маркиз Лафайет, веду мою «армию» на Версаль. Мы пребываем только к полуночи. Возмущения поутихли. Однако не время расслабляться. Надо принять меры по охране дворца. Гнев толпы в любой момент может пробудиться. Это стихия!

Меня убеждают, что все спокойно. Я слышу обещания, что королю и королеве никто не собирается причинять вреда. Я им верю. Я очень устал. Мне нужно отдохнуть. Я велю приготовить мне апартаменты в гостинице Ноэль.

Нет, сначала надо побеседовать с монархами. Я должен их успокоить, убедить в моей преданности. Это трудная задача, не знаю, удастся ли мне стать им другом.

Я, Мария — Антуанетта, королева французов, стараюсь не поддаваться панике и волнениям, недостойным для потомков Гамбургского дома. Это всего лишь испытание, испытание для монархов! Правда на нашей стороне, на нашей стороне Бог!

Я совсем одна. Одна наедине со своими мыслями. Крики злобной толпы еще звучат у меня в памяти:

— Пусть король даст нам хлеба! Тогда мы поверим в его любовь!

— Нам не нужны его речи!

— Если у булочника нет хлеба, мы слопаем его булочницу!

Все ясно, им нужна моя погибель. Они не успокоятся, пока не увидят мое мертвое тело. Нет, я не боюсь смерти! Моя мать Мария — Терезия, королева Австрии, учила меня быть храброй! Я встречу смерть с высоко поднятой головой, с широко раскрытыми глазами! Да, в Версаль пришла Смерть. Она пришла за мной. Сколько прошло времени? Я не знаю. Для меня оно остановилось.

Входит мой супруг. Его лицо, как обычно, спокойно, ничего не выражает. Он берет меня за руку.