Смерть в приюте - [37]

— Так мне часто говорят, — я вернулась к своему настоящему произношению внучки графа, которой и в самом деле являюсь.

Миссис Мейсон подошла и взяла одну из моих рук в свои. — Ваш муж не приехал, моя дорогая?

— Он оставляет такие вопросы мне.

— Мужчины! — раздражено воскликнула миссис Мейсон. — Тем не менее, ваш добрый шотландский кузен с вами.

Я кивнула и попыталась вызвать слезы на глазах.

Миссис Мейсон похлопала меня по руке. — Сегодня немного холодно, но я думаю, вам понравится увидеть детей во время игры. Не могли бы мы убедить вас прогуляться, моя дорогая?

— Конечно, если вы считаете так лучше, — прошептала я.

— Таким образом вы сможете встретиться с некоторыми из моих подопечных.

Вместо того, чтобы идти через дом, миссис Мейсон провела нас вокруг большого левого крыла вниз по лесной тропинке. По мере того как мы приближались, звук смеха становился громче. Наконец, мы свернули за угол и столкнулись с четырьмя детьми в возрасте от четырех до восьми, которые играли с обручем и палкой под наблюдением молодой женщиной, тоже в черном платье. На первый взгляд, сцена не отличалось от того, что можно было увидеть в любом парке страны.

— Идите к ним, моя дорогая, — подсказала миссис Мейсон. — Они дружелюбны.

Краем глаза я увидела, как она сдерживающе положила ладонь на руку Рори. Я остановилась на небольшом расстоянии от детей, якобы их изучая, но я все еще могла слышать ее разговор с Рори. Маленькая девочка с милым, но пустым лицом неожиданно села у моих ног, увлеченная игрой со свободной лентой. Другие, казалось, не заметили, что она пропала. Я опустилась на колени рядом с ней.

— Какая красивая лента.

Ребенок засмеялся и указал на мое лицо, произнося бессвязные звуки. Это был поток счастливой болтовни. Ей было лет шесть, и она явно не могла нормально говорить. Я осторожно сняла с нее бант, и она посмотрела на меня с такой открытостью и уверенностью, что на глаза навернулись настоящие слезы.

— Оставьте ее, — говорила миссис Мэйсон Рори. — Для матерей важно, чтобы мы относились к ним как к обычным детям. Она очень молода. Я так понимаю, это младенец?

— Да, — быстро сказал Рори. — Несколько месяцев.

— И вы уже можете сказать, — сокрушалась миссис Мейсон. — Бедная леди. Но она молода. У нее будут другие.

— Я считаю, что ребенок находится в том же состоянии, что и…

— Племянница лорда Стэплфорда? — закончила миссис Мейсон.

— Это никогда не обсуждалось, понимаете, но у людей есть уши.

— Шестимесячный ребенок, недоношенный, так грустно. Очень милый характер и лицо ангела. Она выросла в действительно красивую женщину. Когда она попала к нам, врачи считали, малютка не выживет — такая крошечная. Но она выжила. Стойкая, так ее называл доктор Фрэнк, цепкое желание жить. Но самое доброе, самое нежное существо на свете. Если говорить медленно, она понимала большинство вещей. Стыдно, что мать никогда не чувствовала желания посещать ее, но многие так делают. Я все еще скучаю по ней.

— Когда она…?

— О, в 18 лет, как и все они.

— Понятно, — Рори проговорил смущенным голосом. — В 18.

— По крайней мере у нее была Алиса, чтобы уйти с ней. Она была ее лучшим другом.

— Понятно, — сказал Рори, сглатывая.

— О, они вполне способны к дружбе и привязанности. Вот почему они стали такими особыми пациентами, когда выросли.

— Вы имеете в виду, что ее перевели в другое место? — Облегчение в голосе Рори было очевидным.

— О да! Это место только для детей. Когда они вырастут, их переводят в учреждение для взрослых. Мы делаем все возможное, чтобы их разместили в самых современных приютах, основанных на подобных идеях. Забота, сострадание, физические упражнения и приятная полезность. Иногда их можно научить жить во внешнем мире, но в случае с Софи это просто невозможно. Она была в учреждении всю свою жизнь, и, кроме того, если мать не хочет ребенка, на самом деле ничего нельзя сделать. Что вы думаете?

— Я думаю, что она еще не приняла решение, — ответил Рори.

Маленькая девочка убежала к группе с обручем. Молодая женщина в черном ободряюще улыбнулась мне, но я покачала головой. Я уже начинала стыдиться нашей уловки, и невинные, счастливые крики детей заставляли меня чувствовать еще хуже. Один маленький мальчик повернулся ко мне лицом, и я отчетливо увидела разницу. У него были красивые, ясные глаза и кривая улыбка. Я отступила назад к Рори.

— Пойдемте, — пригласила миссис Мейсон. — Я покажу вам приют. Большинство наших пациентов играют или работают, поэтому мы не будем мешать. Мы делаем все возможное, чтобы не дать им почувствовать, что их проверяют.

Я улыбнулась. Это было далеко от ужасных историй о Старом Бедламе. Внутри здания все было, как мы ожидали. Длинные общежития для разнополых пациентов, детей младшего возраста и выбор одноместных комнат для пожилых людей, чьи родственники могли позволить себе пожертвования побольше и которые предпочитали жить изолированно. — Большинство из них предпочитают находиться в общежитиях, — заверила нас миссис Мейсон. Существовали большие открытые классные помещения, где дети обучались профессиям в соответствии с их способностями. Это было место, полное яркого света, простора и бодрости. Миссис Мейсон сказала нам, что их вдохновили замечательные идеи квакеров. Основной задачей приюта было заставить детей чувствовать себя частью большой, счастливой и продуктивной семьи.