Смерть в приюте - [25]

Мистер Бертрам подошел к нему и сунул монету. Затем он вывел нас так небрежно, как будто мы все покидали обычный флигель. Это был самый лучший ответ.

— Какое жуткое место, — сказал он, когда мы благополучно вернулись в карету. — Доктор Фрэнк явно делает все возможное, но атмосфера! Ты была очень смелой, Беатрис.

— Да, была, — подтвердила Беатрис, натягивая перчатки. — Не то чтобы я многого достигла. Там есть история, но я еще не решила, как ее заполучить.

— Ты не собираешься возвращаться? — с тревогой спросил Бертрам.

— Нет, но я думаю, что могу попытаться взять интервью у одного из этих экспертов по безумству. Как ты думаешь, они существуют? Или он нас обманул?

— Не понимаю, — недоумевала я. — Я полагала, что эта тема была предметом расследования для вас в течение некоторого времени?

— Так и есть.

— Но разве вы не проводили никаких исследований?

Губы Беатрис Уилтон почти исчезли, ее улыбка была такой тонкой. — А что бы ты предложила?

— Разве у газет нет собрания вырезок? Или даже библиотек?

— Как занятно встретить экономку, которая так хорошо информирована. Возможно, ты хотела бы подсказать мне, каким должен быть мой следующий шаг.

— Ну, я думаю, — начала я, не задумываясь. Беатрис прервала меня высоким, дразнящим смехом. — Действительно, Бертрам, эта девушка слишком много себе позволяет. Ты должен учить своих слуг лучше! И, Урсула, пожалуйста, не смей рассказывать мне о моей работе. Журналист должен следовать своим инстинктам. Как мы говорим в отрасли, хороший нос — лучшая форма атаки.

Я почувствовала, как мои брови поднялись. Мой язык жаждал комментировать, но я увидела лицо Бертрама. — Извините, если я нечаянно вас обидела, — я говорила так вежливо, как только могла, хотя слова едва не задушили меня. — Я просто хотела помочь.

Мои изысканные извинения принесли мне небрежный кивок. Остаток пути она разговаривала с Бертрамом тихим голосом. Моя помощь была явно не нужна. Когда мы прибыли в отель, мисс Уилтон повернулась ко мне. — Ты можешь взять выходной день. Твое присутствие не требуется до обеда. К сожалению, из-за этикета я не должна обедать наедине с мистером Стэплфордом, каким бы джентльменом он ни был.

Я посмотрела мимо нее на Бертрама, который с интересом разглядывал свои туфли. — Сэр? — спросила я.

— Вы с Мерритом могли бы воспользоваться этой возможностью, чтобы пообщаться. В конце концов, это Лондон, и ни один из вас не нужен, — снизошла до объяснений Беатрис.

— Пообщаться? — спросила я, предлагая одно из надменных выражений лица моей матери.

Я думала, что эта женщине хотя бы покраснеет. Но она была сделана из более прочного материала. — Уверена, тебе трудно придерживаться того же уровня, как у мистера Стэплфорд и меня. Я предполагала, что тебе понравится возможность провести время с кем-то из твоего класса.

Меррит! Мой собственный класс! Мои глаза горели так сильно, что я почти чувствовала жар. — Я получаю приказы от мистера Стэплфорда, мисс, — сказала я тихим, ровным голосом, который, если бы она знала меня лучше, заставил бы ее бежать в горы.

Бертрам вступил в разговор. — Я провожу мисс Уилтон наверх. Был бы признателен, если б вы могли подождать меня в одном из небольших салонов. Нам надо поговорить.

Я кивнула. Наконец он пришел в себя. Однако, когда он наконец присоединился ко мне в излишне розовом и вычурном зале — не то, что можно было бы ожидать в современном заведении — выражение его лица было яростным. — Какого черта, Эфимия? Мисс Уилтон глубоко огорчена вашим поведением. Ей пришлось пойти и лечь. Я послал за доктором. Вы знаете, у нее слабое сердце!

Я на мгновение запнулась, пытаясь найти слова, чтобы выразить свое возмущение подобной несправедливостью.

— Как вы смеете рассказывать ей о ее профессиональных задачах!

— Но это не имеет смысла, — наконец взорвалась я. — Она ничего не знала о Законе. Если бы она провела расследование, как с психически больными обращаются, она наверняка поняла бы, как работает приют?

— Она объяснила это! Доктор Фрэнка должен думать, что она ничего не знает, чтобы она могла его поймать.

— Поймать его в чем?

— Я не знаю, — сказал Бертрам. — Я не журналист.

— Она задавала вопросы, как можно поместить в приют члена семьи.

— Да, она распрашивала об этом. Наверняка, связано с ее подозрениями.

— Вы не думаете, что она, возможно, подразумевала кого-то конкретно?

— Нет, — ответил Бертрам. — В ее семье нет безумия. Она заверила меня в этом.

— Это не то, что я имела в виду.

— Тогда я не понимаю вас, Эфимия. — Бертрам расправил плечи и скривил губу. Все его отношение было вызовом.

Я всегда буду задаваться вопросом: если бы я тогда заговорила, могло бы все сложиться иначе? Но предупреждение Рори звучало у меня в голове. Помимо этого, я не знала, как убедить его: мисс Уилтон, несмотря на все ее богатство, была золотоискателем, а Бертрам был призом. Как и раньше случалось, я нашла убежище в полуправде. — Извините. Я обеспокоена из-за миссис Уилсон. Мы с ней никогда не были лучшими друзьями, но она в больнице, ей так плохо, а мы далеко, не зная, как у нее дела… — Я с трудом сглотнула. — Я прошу прощения, если я огорчила мисс Уилтон. Я сама не своя сейчас.