Смерть в Панама-сити - [11]

Пока он говорил, где-то поблизости раздался звонок и он встал и прошел через спальню. Вскоре Рассел услышал, как открылась входная дверь и затем-звук женского голоса. О чем был разговор в гостиной, так и осталось неясным, потому что пару минут спустя раздался новый звонок.

Несколько секунд после этого стояла тишина; затем он услышал легкие и быстрые шаги, направлявшиеся в его сторону.

Увидев женщину, он встал. Увидев его, она застыла в дверях. Это была яркая брюнетка в безукоризненном легком костюме и белых с голубым туфлях. Чуть полноватая, отлично сложенная, ухоженная, она держалась очень прямо, чуть надменно, что выгодно подчеркивало её высокую грудь; кожа у неё была гладкой и белой, а ярко накрашенные красные губы – маленькими и пухлыми. Рассел решил, что ей около тридцати. Что-то в чертах лица придавало ей гордый и царственный вид.

В её карих глазах заметно было возбуждение и удивление, а заодно ещё и интерес, и что-то в глубине глаз подсказало ему, когда их взгляды встретились, что эта встреча может многое сулить человеку, который захотел бы завладеть её вниманием и удержать его. Но краткий миг прошел и гостья вопросительно оглянулась через плечо.

– Все в порядке, – кивнул Дарроу, показав на Рассела. – Это мой старый друг. Человек, заслуживающий доверия.

Он распахнул дверь в контору ресторана и проводил её туда, взяв под руку. Потом заторопился назад, но, не меняя выражения лицо, успел сообщить:

– Могут быть неприятности.

Теперь от входа Рассел слышал мужской голос, хотя слова сначала были неразличимы. Когда же спорящие подошли ближе и он стал разбирать слова, Джим встал и передвинулся таким образом, чтоб видеть через спальню, что происходит в гостиной.

– Мужчина имеет все права защищать от воров свой дом, – срывался голос вновь пришедшего. – И то же самое относится к его жене.

Дарроу медленно отступал назад, безвольно уронив руки. Мужчина, стоявший перед ним в белом костюме и шляпе-панаме, был невысок, крепкого сложения, на вид за пятьдесят, с тонкими губами, костистым лицом и маленькими четко очерченными усами. Он двигался с уверенной осанкой военного, держа руки в карманах пиджака, причем один из них оттопыривался так, что Расселу показалось-там пистолет.

Дарроу продолжал отступать назад.

– Вы получили ложный донос, майор, – сказал он тихим голосом.

– Однажды Сильвия уже пыталась меня в этом убедить. Вот почему я здесь. И говорю в последний раз…

Тут он заметил Рассела и резко замолчал. Дарроу оглянулся.

– Мистер Рассел, – сказал он, – не могли бы вы подтвердить, что здесь никого не было.

Темные глаза майора скользнули по спальне и ещё нескольких секунд все поведение его оставалось настолько угрожающим, что даже Рассел испугался того, что могло здесь произойти. Дело было даже не в угрозе оружием, а в тех безумных вспышках в его глазах, которые, казалось, питались неукротимой внутренней ненавистью. Затем, словно гордость и его собственные представления о достойном поведении запрещали дальнейшие расспросы, майор резко повернулся и ушел через гостиную.

Дверь хлопнула и в комнате воцарилась тишина. Дарроу выругался. На висках у него блестели капли пота. Когда он заговорил, в голосе звучало облегчение.

– Спасибо.

– За что?

– Просто за то, что ты здесь оказался. У майора явно отказал предохранительный клапан и он взорвался бы как паровой котел.

– И у него был пистолет.

– Либо пистолет, либо очень хороший информатор.

Рассел пожал плечами, не слишком заинтересовавшись происшедшим, но не мог удержаться от одного вопроса.

– Полагаю, что брюнетку зовут Сильвия?

– Да.

– Она симпатичная.

– Да, – Ларроу рассеянно вздохнул. Прежде чем он успел что-либо добавить, зазвонил телефон.

Он поднял трубку, по односложным репликам ничего нельзя было понять, пока в конце Дарроу не сказал: – Ладно, да, немедленно…

Послушай, – добавил он, повесив трубку, – мне нужно уйти. В баре в гостиной есть ликеры, а в холодильнике должен быть лед. Хозяйничай сам. Только не забудь, – он показал на две коробки, стоявших на столе, – взять их с собой, когда будешь уходить.

Рассел не двинулся с места, пока металлическая дверь не щелкнула. Потом положил сувениры в карман и медленно прошел в гостиную. Подошел к буфету, открыл дверцы, разглядывая разнокалиберные бутылки, открыл пластмассовую коробку в холодильнике и обнаружил там изрядное количество льда. Послеобеденная жара уже начала проникать в комнаты, но после некоторого колебания он закрыл дверцы, решив, что ещё слишком рано для выпивки. В конце концов он повернулся и направился к выходу. До двери оставалось четыре фута, когда опять раздался звонок.

Открыв, он обнаружил на площадке юную, стройную, длинноногую девушку. На ней было простое ситцевое платье, подпоясанное в талии, в руках-плетенная из соломы сумочка. Скуластое лицо покрыто загаром, как и голые ноги. Каштановые волосы выгорели на концах от солнца. Когда она прошла мимо него, взгляд её был столь же решителен, как и линия подбородка.

– Меня зовут Клер Тремен, – заявила она без всяких предисловий.

Джим улыбнулся. Он просто не мог удержаться. Такую спонтанную реакцию могло объяснить лишь то, что девушка была совершенно потрясающей. Его: – Как вы поживаете? – было проигнорировано полностью.