Смерть в кредит - [23]
Для мальчиков, которые никогда не выходили, переход из одного состояния в другое оказался слишком резким. Они умерли от свежего воздуха!.. Эта трагедия заставила всех задуматься. От улицы Терез до площади Гайон говорили только о кислороде… Так продолжалось больше месяца…
* * *
Что касается нас, то мы могли часто выезжать за город. Дяде Эдуарду, маминому брату, очень хотелось доставить нам удовольствие. Он предлагал ездить на прогулки. Папа никогда не принимал подобных приглашений. Он всегда находил предлог, чтобы отказаться. Он не хотел быть обязанным никому, это был его принцип.
Дядя Эдуард был очень современным и хорошо разбирался в технике. Он был ловок и своими руками мог делать все что угодно. У него не было лишних денег, и он не собирался нам навязываться, но без него любая поездка обошлась бы нам довольно дорого… «Сто су, — говорила моя мать, — улетучиваются сразу, как только выходишь на улицу!»
Грустная история Караваль настолько взволновала Пассаж, что последствия не замедлили сказаться. Вдруг оказалось, что все вокруг «бледненькие». В лавках и магазинах друг другу давали советы… Теперь думали только о микробах и эпидемиях. Дети ощутили, как возросла родительская забота. В них пытались влить бутылки, целые цистерны рыбьего жира. Откровенно говоря, это ничего не давало… И вызывало только рвоту. Они все зеленели — на воздух они не выходили, и рыбий жир отбивал у них всякий аппетит.
Надо сказать, что Пассаж был идеальным местом для гниения. Он был просто предназначен для того, чтобы подыхать медленно, но верно в собачьей моче, уличной грязи, дерьме и запахе газа. Здесь было более смрадно, чем в тюрьме. Солнце вставало за стеклянной крышей такое тусклое, что даже свеча казалась ярче. Все начали задыхаться. Теперь Пассаж осознавал, что он задыхается!.. Теперь говорили только о горах, долинах и прочих красотах…
Эдуард в очередной раз предложил нам прогуляться в воскресенье до Фонтенбло. Отец наконец согласился. Он приготовил нам одежду и припасы.
Первый трехколесный мотоцикл дяди Эдуарда был одноцилиндровый, приземистый, как гаубица, с полуфиакром.
В это воскресенье мы встали еще раньше, чем обычно. Мне тщательно вытерли задницу. Целый час мы ждали на улице Гайон, пока придет машина. Отправиться в такую длительную поездку было непросто. Мы вшестером толкали мотоцикл от моста Бине. Мы заправились. Форсунка постоянно протекала. Руль прокручивался в обратную сторону… Один за другим раздавались ужасные взрывы. Пробовали заводить, то резко, то плавно… После трех попыток… или шести… Раздается сильный взрыв!.. Мотор начинает работать… Еще раза два или три он загорался… Его тушили… Мой дядя сказал: «Садитесь, господа, садитесь! Я думаю, что он наконец разогрелся! Мы можем ехать!..»
Нужно было большое мужество, чтобы сесть туда. Вокруг собралась толпа. Мы втиснулись на сиденье. Каролина, мать и я. Мы были так завалены разными вещами, что я мог двигать только языком. Перед отъездом мне отвесили хорошую оплеуху, давая понять, что мне далеко не все позволено.
Машина сперва встала на дыбы, потом рухнула на три колеса… Дернулась два-три раза… Ужасный треск и чиханье… Толпа в испуге отхлынула. Казалось, что все кончено… Но колымага, вся сотрясаясь, поехала по улице Реомюр… Мой отец взял напрокат велосипед. На каждом подъеме он подталкивал нас… Малейшая остановка могла оказаться роковой… Нас, в сущности, все время нужно было подталкивать… У сквера Тампль сделали остановку.
Потом опять рванули с места. Всю дорогу дядя лил масло во все дыры. Наша машина напоминала пассажирское судно. В переднем отсеке намечался аврал. Моей матери уже было плохо. Но если остановить машину, мотор может больше не завестись… Он заглохнет, и мы пропали!.. Моя мать держится героически. Дядя, в своем шлеме, сидя за рулем в самом аду, окруженный множеством язычков пламени, умоляет нас держаться крепче!.. Отец едет за нами по пятам. Он жмет на педали и готов прийти к нам на помощь. Он подбирает все, что отваливается по дороге: части двигателя и болты, маленькие винтики и большие детали. Даже за треском мотора слышно, как он ругается и все проклинает.
И все это из-за мостовых… На мостовых в Клиньянкуре нас подбрасывает выше деревьев… У переезда Ванв наши передние рессоры полетели… Мы растеряли все фары и клаксоны в придорожных канавах Вилетт… Ближе к Пикпю и Большой дороге мы потеряли столько всего, что отец сбился со счету…
Я слышал, как он ругается сзади: «Это будет конец света!.. Если нас в дороге застанет ночь!»
Том бежит впереди нас и оставляет везде следы из дырки под хвостом. У него было время пописать везде. Дядя Эдуард был просто гением в механике. К концу поездки он держал все в своих руках. Его пальцы были… как инструменты, в промежутках между толчками он жонглировал стержнями и запросто исправлял поломки, он касался поршней, как клапанов кларнета. Только потом все детали опять начинали сыпаться на дорогу… Машина кренилась, вихляла и ползла в сторону кювета. Все трещало, брызгало, фыркало и грозило развалиться.
Все это происходило под аккомпанемент воплей моего отца… Машина издала последний хрип: «Буаа!» И все было кончено! Эта дрянь успокоилась!
Роман «Путешествие на край ночи» (1932) — одно из ключевых произведений французской литературы XX в., обладающих зарядом огромной эмоциональной силы. Это бурлескная и горькая исповедь прошедшего сквозь «всеобщее свинство» Первой мировой войны и разуверившегося в жизни интеллигента.
Перед вами первое издание на русском языке романа «Ригодон» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа «Север» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа классика французской литературы Луи-Фердинанда Селина (1894–1961) «Банда гиньолей». Это шокирующее произведение, как и большинство книг писателя, автобиографично.В центре романа — двадцатидвухлетний француз Фердинанд, успевший повоевать на фронтах Первой мировой войны, человек с исковерканными телом и душой. Волею судьбы он оказался в Лондоне среди проституток, сутенеров, лавочников. Его жизнь — это бег с препятствиями, победить которые невозможно, ибо он — одинокий бродяга, пребывающий в вечном конфликте с окружающим миром и самим собой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Большой интерес для почитателей Л.-Ф. Селина (1894–1961) – классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века – представляет первое издание на русском языке романов «Феерия для другого раза…» и «Бойня».Это была история полкового обоза, которым в 1914 году командовал старший унтер-офицер. Около сотни человек с полковым имуществом, разношерстным вооружением, блуждают по дорогам, следуя наудачу за передвижениями своего полка. Вскоре отряд теряет связь с полком. И попадает в хаотический водоворот армии, вынужденной то наступать, то отступать в пылу сражения.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.