Смерть в кредит - [38]

«Рабыня, – пронеслась мысль. – Значит, теперь я рабыня?»

Мурашки побежали по спине от мысли, которая теперь накрепко засела в мозгу. Того, что Мия пережила за последние несколько дней, ей раньше испытывать не доводилось, хотя был в ее жизни период безнадежности и беспомощности.

Скрипнула дверь, Мия напрягла слух. Из-за повязки на глазах она не могла видеть похитителя, зато способность слышать обострилась. Теперь узница узнавала его по шагам. Он приближался, а она набиралась мужества. Что обещает нынешний визит? Ведерко и миску с едой? Или свет, камеру и – одному Богу известно, что еще…

– Садись, – донесся его голос сквозь слои ваты.

Засаднило ногу в ожидании новых мук. Пленница медленно поднялась с пола, подчиняясь команде, и замерла в ожидании. Она не видела и не слышала его, и тем не менее чутье безошибочно подсказывало: происходящее ему нравится.

«Мия Салазар не чувствует боли», – твердила она, ощущая жар раскаленного добела прожектора.

Впрочем, что толку себя дурачить: боль была адская.

Глава 21

Сном смежило веки, и вдруг раздался телефонный звонок. Джек перекатился на край постели, нашарил в темноте трубку и ответил с пятого гудка. Этого голоса он давненько не слышал.

– Здорово, Свайтек. Узнал старого приятеля? Это Эдди Малоун.

Сон как рукой сняло. По иронии судьбы, в свое время Джеку нравились статьи Малоуна в «Майами трибюн» – в те несчастные времена, когда Джек рассорился с отцом и губернатор Гарольд Свайтек стал излюбленным козлом отпущения журналиста. Впрочем, надо отдать сыну должное: даже в самые суровые дни он ни разу не опустился до того, чтобы поливать грязью отца. Впоследствии, когда произошло семейное воссоединение, Малоун перестал писать статьи о Свайтеках. И все-таки звонок давнего знакомца не предвещал ничего хорошего – тем более в такой напряженный момент.

– Я кладу трубку, и не перезванивай, – сказал Джек.

– Стой! У меня есть неопровержимые доказательства того, что ты спал с женой Эрнесто Салазара.

Джек поднялся с постели. В обычной ситуации он дал бы отбой, но после просмотра видео с пытками знал, какой опасности подвергается Мия ежесекундно, а потому не оставил за собой морального права игнорировать человека, утверждающего, что знает его секреты. К тому же ни один адвокат-криминалист не признает, что ему не по силам справиться с каким-то газетчиком – пусть даже самим Эдди Малоуном.

– Но-но, не гони лошадей, – сказал Джек. – Предположим, я удостою этот вопрос ответом. Что дальше?

– Мне не нужен диспут. Я жду подтверждения либо отрицания одного простого факта.

– Мия Салазар похищена. Я не вправе давать комментарии – секретность важна во имя ее безопасности.

– Очень интересно. Сначала ты заявляешь, что не вправе давать комментарии, и тут же подтверждаешь тот факт, что она похищена.

– Это открытая информация.

– К завтрашнему утру публика будет знать гораздо больше.

– Ладно тебе, Малоун. Хоть раз в жизни будь человеком. К чему это? Неужели тебе так необходимы какие-то слухи?

– Ну, начнем с того, что это вовсе не слухи.

– Слухи, до тех пор пока я не дам подтверждения.

– Ошибаешься, старина. У меня есть записи вашей встречи.

Джек вскочил как ошпаренный – Малоун ссылался на записи, сделанные «жучком» на его кухне, и предоставить их мог только Салазар.

Между тем журналист продолжал:

– Это во-первых, а во-вторых, ваша интрижка имеет самое непосредственное отношение к моей статье – ведь как иначе я объясню читателям, почему ты согласился заплатить выкуп.

– Что-что?

– Слушай, Свайтек, у меня достоверные источники. Ты был любовником Мии и согласился заплатить за ее освобождение. Так сколько он требует? Сотню тысяч? Больше?

Джек лихорадочно пытался собрать разбредшиеся мысли воедино. До сих пор ФБР удавалось скрывать от публики требование похитителя: «Заплати то, чего она стоит». Малоун поинтересовался суммой требования, а значит, он остается в неведении относительно истинной формулировки. Только бы не проговориться.

– Это запретная территория, – предостерег Джек. – Туда нельзя вторгаться.

– Это моя работа. Самое меньшее, что ты можешь сделать, – сказать правду. Так были вы любовниками или все-таки нет? Если станешь отрицать, клянусь, пойдет дословная цитата: я сделаю стенограмму с пленок, хочешь? Признаешься – спасешь себя от унижения.

Сама мысль о том, чтобы договариваться с Малоуном, была Джеку омерзительна, но он, умудренный житейским опытом, умел пользоваться случаем, даже если ради этого приходилось пойти на сделку с подлецом.

– Ну ладно, скажу. Да, мы встречались, только я не знал, что она…

– Как насчет выкупа?

– Да послушай же, – угрюмо продолжал Джек. – Я не знал, что она замужем.

– Да понял я, понял. А что с выкупом? Ты заплатишь или нет?

– Про выкуп ничего не могу сказать.

– А стоило бы, другого шанса не будет.

– Слушай, попридержи статейку, всего день. Я все утрясу с ФБР и дам тебе ответ.

Малоун засмеялся.

– У меня свои источники, я и без твоего ответа обойдусь.

– Я прошу только день.

– В моем деле день – это вечность. Завтра у меня передовица, а мои источники сообщают, что выкуп ты заплатишь. Подтверди или опровергни.

Джек свесил ноги с кровати и, усевшись на краю, лихорадочно размышлял, что же ответить.