Смерть в конце тоннеля - [10]

Она осмотрелась, выглянула в огромное окно. Обернувшись, сказала:

— Замечательная квартира, мистер Худ. Ну не квартира, а песня. Это как раз то, о чем я мечтала и никак не могла найти.

Он ухмыльнулся, глядя ей прямо в глаза:

— Боже, как я рад снова тебя видеть! Я и вправду соскучился.

Его руки легли ей на плечи. Она смутилась, ощущая их тяжесть. Улыбка на его лице растаяла. Он крепко стиснул ее плечи. Пока он целовал ее, она стояла, замерев от испуга. Ей было одиноко и хотелось домой. Потом вдруг что-то теснившее ей сердце лопнуло, и она сперва робко, потом смелее, крепче обняла его и прижала к себе.

Он выпустил ее, отошел к окну и отвернулся. Глядя в его широкую спину, она задумчиво коснулась губ кончиками пальцев.

— Давай забудем, что сейчас было, — хрипло предложил он. — Это нам ни к чему. Все полетит к черту. У тебя, наверное, возникала мысль, что я снял тебе квартиру не просто так. Но это неправда. Нет, я ни о чем таком не думал.

— Не сомневаюсь. Я достаточно вас знаю.

— Мы хорошо сработались, а это дорогого стоит, Кэтрин. Это нужно беречь. Такие вещи все разрушают. Давай забудем об этом.

— Хорошо.

— Извини меня, это я виноват.

— Я могла бы остановить вас, но не стала, значит, здесь есть и моя вина.

Он обернулся с усталой улыбкой на губах:

— Забыли. Идет?

— Идет.

Они осторожно пожали друг другу руки. Он объяснил ей, как оформить аренду, где находится офис, как найти его, и велел звонить, если ей что-нибудь понадобится. Договорились на следующее утро встретиться в офисе. Она осталась одна в новой квартире. Еще долго смотрела в окно, затем вздохнула и принялась распаковывать вещи. Покончив с этим, отправилась на разведку. Купила еды, приготовила ужин, немного почитала и легла спать. Заснуть ей долго не удавалось.

Кэтрин была рада снова работать с ним. Через месяц, уяснив тонкости местного колорита, она снова приняла на себя все те обязанности, которые выполняла раньше. Но все получалось как-то по-другому. То, что случилось, нельзя было забыть. Они оба понимали это. Он стал необычайно сердечен и весел, но избегал смотреть ей в глаза. Она вела себя чересчур вежливо, слишком много улыбалась. Выходя из его кабинета, каждый раз чувствовала на себе его взгляд, сковывавший ее движения и походку. Их взаимная физическая тяга создавала между ними мощное магнитное поле, напряжение в котором все возрастало. Невидимые большие часы отсчитывали неизвестно кем установленное время, по истечении которого их неминуемо должно было притянуть друг к другу. Если работы было невпроворот, тиканье этих часов отходило на задний план, но с наступлением затишья раздавалось все громче и отчетливее.

Так прошли первые четыре месяца в Сан-Франциско. Однажды вечером, в непогоду, когда Кэтрин уже собиралась ложиться спать, на лестнице раздались тяжелые шаги — кто-то медленно и неуверенно, будто на ощупь, поднимался к ней в квартиру. Потом в дверь глухо постучали. Она приоткрыла ее, не снимая цепочки, и увидела Уолтера. Его лицо блестело от воды, одежда насквозь промокла, глаза были мутные.

— Кэтрин, — хрипло сказал он.

Она впустила его. Он был сильно пьян. Кэтрин впервые видела его пьяным. Уолтер стоял покачиваясь, с него текло на коврик.

— Я шел. Я все время шел. — И закрыл глаза.

Она хотела поддержать его, но ей удалось лишь смягчить его падение. Он крепко спал, и она не могла его разбудить. Стащила с него мокрый плащ и пиджак. Рубашка оказалась на удивление сухой. Кэтрин добавила два полена в огонь. Пыхтя от усилий, дотащила Уолтера до кушетки. Поднять его было неимоверно трудно, почти невозможно. У него оказались ужасно тяжелые ноги. Но в конце концов ей это удалось. Она ослабила узел на его галстуке, достала одеяло и набросила на него. Расстегнув ремень на поясе, сначала натянула одеяло ему до подбородка, потом вернулась к ногам, сняла ботинки и мокрые носки. Затем крепко ухватилась за брючины и стала стаскивать с него брюки, что тоже стоило ей немалого труда. Поправив одеяло, чтобы голые ступни не торчали наружу, развесила его одежду для просушки у камина, села на другом конце маленькой комнаты и стала смотреть, как он спит. Комнату наполняли запах сырого дерева и звук его тяжелого дыхания. Кэтрин ни о чем не думала, просто смотрела на него. Было одиннадцатый час.

В четыре часа утра он заворочался, забормотал. В камине тлели угольки. Стало холодно.

Уолтер сел и стал тереть ладонями лицо. Потом со стоном открыл глаза и увидел ее.

— Кэтрин… Какого черта… — И снова застонал, повалился обратно на кушетку.

— Хотите выпить кофе?

— Хочу, но не знаю, смогу ли. Я ужасно себя чувствую. Помню, что шел под дождем, переходил из бара в бар. Как я здесь очутился?

— Вы пришли сюда. Я вас впустила, а потом вы… уснули.

— Боже! Какой кошмар! Со мной никогда такого не было. Который час?

— Четыре утра.

Она подошла к камину, пощупала его одежду.

— Все высохло, но хорошо бы еще погладить.

— Какой кошмар! Кэтрин, мне очень стыдно.

— Ну что вы.

— Мне нужно идти.

— Дождь еще не кончился.

— Ничего не поделаешь. Нужно идти.

Он снова сел, растирая лицо. Щетина захрустела под пальцами. Она подошла и села рядом с ним на кушетку. Он удивленно посмотрел на нее. Кэтрин нежно толкнула его в грудь.