Смерть в аренду - [6]

, почему нет и намека на жалость в ее услужливо-приветливой манере?

Фэншоу задержал ее в столовой, пока ел. Ему надоело одиночество за последние несколько лет. Она достаточно охотно передавала ему сплетни обо всех, с кем он был знаком раньше, и их житье-бытье, но не касалась темы, интересовавшей его в данный момент. Один раз в разговоре неожиданно и безотносительно к чему-либо она заметила: «Несомненно, у мадемуазель будет много что рассказать отцу».

– Evidemment[8], – коротко ответил Фэншоу и больше не возвращался к этому вопросу.

Покончив с завтраком, он перешел в гостиную, чтобы выкурить сигару и выпить чашечку замечательного кофе, который принесла Элеонора. При своей усталости он уснул бы прямо в кресле, если бы его сознание все время не оставалось настороже, поскольку он прислушивался, не донесется ли звук открывающейся входной двери. От ожидания морщины на его лице стали глубже, а выражение смиренного разочарования – более явственным.

Прошло немало времени, прежде чем послышался характерный звук вставляемого в замочную скважину ключа. Он поднялся и сделал шаг в сторону прихожей, но, услышав торопливые шаги из глубины дома, тихо вернулся в кресло. Значит, Элеонора тоже была начеку. До него донеслись приглушенные голоса у порога. Он не разобрал, о чем шла речь, но догадался, что по какой-то причине горничная сочла необходимым сообщить хозяйке новость о его приезде. Заминка была недолгой, но показалась Фэншоу чуть ли не вечностью, прежде чем распахнулась дверь и с криком «Папа!» дочь бросилась ему на шею.

Она быстро освободилась из его объятий и, удерживая на расстоянии вытянутой руки, стала рассматривать его лицо и бессвязно сокрушаться, как он побледнел и поседел. А он со своей стороны пристально разглядывал дочь. Она тоже изменилась. Утратила девичье очарование, которое он помнил, и обрела статность и привлекательность зрелой женщины. «Как раз то, что обожают французы», – подумал Фэншоу. В этот момент ее щеки зарделись, и в глазах появилось выражение, заставившее его вскинуть брови в немом вопросе.

Она заметила это и словно в ответ немного отстранилась.

– Я не думала, что ты освободишься на неделю раньше, – шепотом сказала она. – Я не ждала тебя.

– Я так и понял со слов Элеоноры.

– Значит, ты не получил мое письмо?

– Выходит, что нет, раз я здесь. Стало быть, как я полагаю, ты писала, чтобы я не приезжал.

Она отвернулась в явном смущении.

– Папа, это ужасно трудно…

– Вовсе нет. – В сухом, лишенном эмоций тоне Фэншоу не слышалось обиды. – Я здесь некстати. И в этом нет ничего удивительного. Верно?

– Отец, ты не должен так говорить. Это звучит…

– Я могу представить очень много обстоятельств, – продолжил он, – при которых появление бывшего заключенного поставит его дочь в неудобное положение. К примеру, это может пагубно сказаться на перспективах хорошего замужества…

Она резко вдохнула и посмотрела ему в глаза. И он увидел в них все, что ему нужно было знать.

– Мы понимаем друг друга, – уныло сказал он. – В таком случае долг отца удалиться как можно тише. Только почему ты не дала мне знать заранее?

– Я… я пыталась… часто, но мне не хватало смелости. Это трусость, я знаю, но я все откладывала и откладывала до последнего момента. Мне было так стыдно.

– Тебе нечего стыдиться, – заверил он ее. – Кто этот молодой человек? То есть я надеюсь, что молодой. Полагаю, он француз?

– Да. Его зовут Роже Пайар. Он…

– Из семейства автомобильного магната Пайара? Поздравляю. И они, конечно, ничего обо мне не знают?

Она покачала головой и сказала:

– Я впервые еду погостить у них. Он единственный сын, а мать, конечно…

– …очень высокого мнения о нем. А он – un jeune homme bien elevé, trés comme il faut[9], и все такое прочее.

Фэншоу так похоже сымитировал интонации престарелой француженки, что дочь невольно рассмеялась.

– Очень хорошо, – продолжил он. – Надеюсь, ты будешь счастлива, дорогая. Фамильный скелет вернется в свой шкаф и закроется там. Кстати, где сейчас Роже?

– Ждет в машине. Мы пообедали, и я приехала за своим чемоданом.

– Тогда поторопись, дорогая моя, поторопись. Не заставляй его нервничать.

Он легко поцеловал ее, и она пошла к двери, но на пороге остановилась.

– Что такое? – спросил он.

– Отец, ты ничего не сказал о… Тебе, наверное, нужны деньги. Если я могу помочь…

– Деньги? – переспросил он. – Не беспокойся об этом. У нас, аферистов, как ты знаешь, всегда есть заначка.

Она подмигнула ему, почувствовав в его тоне иронию, и поинтересовалась:

– Но что ты собираешься делать?

– Может быть, с позволения Элеоноры останусь здесь на ночь. Или на две, если захочется. Но в любом случае до твоего возвращения уеду. Потом я вернусь в Лондон. Твоя тетя любезно предложила мне жить в ее доме, сколько мне заблагорассудится.

– Ты там умрешь от скуки, – вздохнула она.

– Это не входит в мои планы. Так или иначе, двум одиноким людям вместе не так скучно, как порознь. Тебе надо идти. До свидания. Желаю удачи.

Она оставила его, и когда сбегала по лестнице к ожидавшей ее машине, слова «двум одиноким людям» звенели у нее в ушах как колокол.

Глава 5 В кафе «Под солнцем»

Воскресенье, 15 ноября