Смерть умеет улыбаться - [43]

Осторожно.

- Да нет же! - я сделала вид, что рассердилась, - Спроси у своей мамы,

она тоже читала, - я отступила вправо, восстанавливая безопасную дистанцию,

- Я не виновата, что твой брат написал только то, что написал, и ни словом больше.

Она наступала на меня мелкими шажками, а я отступала. Так мы и кружили по комнате.

- Но почему он не позвонил, не объяснил?

- Учти, я знаю не больше твоего. Может, Макс не хотел, чтобы мы принялись его отговаривать. Ведь принялись бы? Еще как! Он написал, что позвонит, когда полностью устроится на новом месте.

- А подписка?

- Ну, знаешь, я надеюсь, что он не уезжал из Озерска, снял где-нибудь комнату или подался в общежитие... Мне кажется, единственное, что мы можем сделать сейчас для Макса, - это смириться и ждать новостей.

Я поняла, что маневр удался: Грета расслабилась и оставила поясок в покое. И меня тоже. Пронесло.

Солнце клонилось к закату, посылая на землю последние горячие лучи.

Безумно долгий день подходил к концу. Я стояла на крыльце, обдумывая житье-бытье и строя самые невероятные предположения. Почему со мной до сих пор ничего не случилось? Может, я не вхожу в узкий круг счастливчиков? И почему удивилась Грета? Где я просчиталась?

За моей спиной открылась дверь и - тишина: ни шагов, ни оклика. Я вздрогнула всем телом. Правая рука лихорадочно потянулась к спице.

Спокойно, старушка, не паникуй. Если действовать, то наверняка. Не хватает покалечить невинного.

Собравшись с духом, я резко оглянулась и увидела элегантного до невозможности мужчину с рукой на перевязи, лбом, изуродованным большой пластырной нашлепкой, желтыми от йода губами и одним глазом.

Второй заплыл и налился багрянцем.

Фу-у-у... - облегченно выдохнула я. Страх отступил, но осталась противная слабость в коленках. А что это с ним?

- Андрей? - ахнула я, - Тебе что, по дороге в больницу добавили?

- Что? - не в меру рассеянно откликнулся он. "Позер" , - подумала я беззлобно.

- Ах э-это... - Андрей слегка пошевелил рукой, повисшей плетью на черной повязке, - Ты заметила только что? Ну даешь... - он недовольно покачал головой, - Значит так, у меня вывих предплечья, шов на лбу и целых семь гематом, - перечислил он с плохо скрываемой гордостью. А я подумала:

"Хлебом его не корми - дай поиграться в войнушку. Ничего не поделаешь: мужчина без драки томится" .

- И все по твоей милости, - позабыв о свежем шве, он картинно выгнул правую бровь, чтобы, видимо, сразить меня наповал, но сморщился от боли.

"Ага, позер, получил?!"

- ...А вы, сударыня, даже не замечаете. Как это понимать?

- Да вы легко отделались, сударь. Но, увольте, не по моей милости, - в тон ему ответила я.

- Н-да? - с сарказмом спросил он.

- Да! - решительно отмела я сомнения.

- Я считаю, нам нужно поговорить начистоту.

- О ваших ранах, мой смелый рыцарь? Это всегда пожалуйста. Однако хочу заметить: синяки и легкие ссадины скоро пройдут, а безобразные шрамы только украшают мужчин. Но, - я отбросила шутовской тон, - Тебе следует немедленно отправиться в постель. Мало ли что. И как только врач отпустил тебя, не понимаю.

Просила, как человека, - присмотрите. Так нет...

- В постель, говоришь? - его черные брови вопросительно взметнулись, корежа пластырь, и на лице появилось выражение... как бы сказать... выражение полной боевой, а заодно и трудовой готовности. И ведь не больно ему!

Навязался, ексель, на мою голову.

Сверху палило заходящее солнце, снизу припекал нагретый за день камень, а с боку прижигал взглядом побитый, но не изменивший своим принципам (или отсутствию таковых) красавец. Была бы снегурочкой - растаяла. Чес-слово! Но после второго развода растаять сложновато - нечем.

Если только трогательной горсткой пепла. Не дождется. Остатки моей трогательности останутся при мне. Как память о несбывшихся надеждах.

Насколько я поняла, уходить он не собирался. Пришлось пригласить обратно в дом - не держать же пострадавшего на солнцепеке. Я крикнула Нюсе:

- Тащи квас герою!

- Как вы себя чувствуете? Вам лучше? - с сочувствием поинтересовалась

Нюся, ставя перед соседом большую кружку охлажденного кваса.

- Терпимо, - ответил Андрей, всем своим видом показывая, что на самом деле ему пришлось гораздо хуже, чем Наполеону при Ватерлоо. "Артист" - подумала я. Он отхлебнул кваса и произнес, - Спасибо, Нюся, за вашу доброту и ласку.

- Если хотите, - предложила польщенная домработница, - Я принесу вам чего-нибудь легкого. Жареной печеночки, например, или оладушек с вишнями. В больнице-то, небось, изголодались.

Ну да, изголодался до дистрофии. И суток, между прочим, не прошло.

Надо намекнуть Нюсе, чтобы не больно его опекала, пока он ходит в соседях.

Вот женится на Гретке - тогда пожалуйста.

- И компрессик не мешает поставить.

- Спасибо, Нюся, вы - гастрономический гений, оазис заботы и внимания посреди, - он стрельнул взглядом, - Зыбучих песков Сахары.

Булыжник приземлился в мой огород. Ладно, проехали, что взять с побитого, кроме анализов. Но зачем мне анализы? Я и без них вижу его насквозь.

Нюся хихикнула в ладошку и вышла.

- Доктор сказал, мне повезло. Если бы не ваша помощь...

- Сожалею. Дикость какая-то! Напасть на человека в саду, избить...