Смерть умеет улыбаться - [28]

- Так где, говоришь, живет его подружка?

- Не знаю.

- Но ты говорила...

- Я предполагала.

- Понятно... Ты звонила его друзьям, знакомым?

- И ты туда же! - недовольно воскликнула Грета, - Ладно, - быстро смирилась она, - Если хочешь, позвоню.

- Очень хочу.

Грета удалилась. В доме установилась благословенная тишина. Я выключила свет в холле и поднялась, привычно прихрамывая, в спальню.

Постояла несколько минут в темноте, раздвинула мексиканские шторы и присела на широкий подоконник.

Сияющее небо раскинулось надо мной по-восточному роскошным шатром. Первые звезды, перебивая друг друга, зашептали о главном, о вечном, но я почти ничего не разобрала. Сказать честно, я не прислушивалась. Не то настроение было.

Вернулась поникшая Грета.

- Ну?

С нарастающей тревогой я ожидала, что она ответит, но совсем не удивилась, услышав:

- Макса нигде нет.

Кузина переминалась с ноги на ногу.

- И никто не в курсе про его подружку. Ника, ты думаешь, с ним... он... Макс попал в беду?

- Ничего такого я не думаю, - я выдержала испытующий взгляд кузины, - Но говори тише: твоя маман услышит.

- Ника... - она схватила меня за руку, - Ника...

Батюшки, да она волнуется! Впервые вижу, чтобы Гретка волновалась.

- Не паникуй раньше времени. Хорошо? Раз решили ждать до утра - подождем. Иди, Грета, отдохни, я сама покараулю Макса, - но она не двинулась с места, и тогда я прикрикнула, - Иди же, прошу тебя!

Я настояла на своем, и Грета, зыркнув напоследок глазами-льдышками, ушла. Но пришла Нюся. Я готова была взвыть от отчаяния. Когда меня оставят одну? Почему они ополчились против меня? Что я им сделала?

- Лизавета уснула. Я дала ей две таблетки снотворного - до утра не проснется.

- Хорошо, иди и ты спать.

- Ника...

- Да?

- А как же Макс? Надо что-то делать, он пропадет один.

- Что делать? - отозвалась я, - Ты знаешь? Я - нет.

- Может быть... в милицию?..

- Нет, Грета права, нельзя нам в милицию. Не забывай, что идет следствие. Если мы заявим, что Макс пропал, он станет подозреваемым номер один.

- Я могу пойти поискать...

- Где, Нюся? И как? Выйдешь на улицу и будешь кричать ау? Сама в милицию попадешь. А если Грета права, и Макс всего лишь загулял?

Старушка поджала губы.

- Нет, ты скажи, - прицепилась я, - Есть маленькая надежда на то, что Макс загулял?

Старушка не ответила, но гримаса тревоги и отчаяния, исказившая ее доброе лицо, красноречиво свидетельствовала о полном отсутствии надежды.

- Есть, - заявила я, вложив в голос непоколебимую уверенность, которой на самом деле не испытывала.

Напротив, я была убеждена: заведись у Макса интрижка, он бы давно проговорился: в лучшем случае я бы знала только имя интрижки, в худшем - цвет волос, габариты, привычки и особые приметы, разбросанные природой по интимным местам, поскольку, однажды открыв рот, Макс не закрывал его часа полтора, а то и больше, скрупулезно припоминал все, что мог, часто утомляя слушателя ненужными подробностями. В последние часы многое изменилось, и худшее с лучшим поменялись местами. О, знай я приметы интрижки, мы бы с

Гретой, которая не зря училась в художественной школе, составили фоторобот.

Остальное - дело техники и терпения. Но примет я не знала, поэтому была убеждена - интрижки не существует.

Что-то случилось еще днем. Макс метался по дому, но никто из нас не поинтересовался, что, собственно, лишило его душевного равновесия. А надо было, надо. Мы так привыкли, что он сам обо всем рассказывает... Макс, вернись, пожалуйста!

- Ника, - сказала Нюся дрожащим от волнения голосом, - Я хотела сказать... Я хотела... - и она осеклась.

Только бы Макс поскорее вернулся.

- Ты хотела что-то сказать? - напомнила я.

- Да нет, это сейчас неважно. Как-нибудь потом, когда уляжется...

За открытым окном раздался неясный звук - то ли кто-то протяжно вздохнул, то ли ветер взъерошил траву. Мы с Нюсей замолчали, прислушиваясь.

Тишина.

- Ты слышала?

- А ты?

Не сговариваясь, мы бросились из комнаты. Точнее, бросилась одна Нюся, а я, чертыхаясь, похромала за ней. Мне очень мешала тугая повязка на ноге, но боли как таковой я не чувствовала. Проклиная сторонников высотного строительства, я сползла со второго этажа и добралась до распахнутой настежь двери.

На крыльце увидела Нюсю, склонившуюся над черной бесформенной массой.

- Макс? - я почувствовала, что силы оставляют меня и ухватилась за косяк одеревеневшими пальцами.

- Что здесь происходит? - раздался над ухом встревоженный голос Греты.

- Помогите мне, - сдавленно прошептала Нюся, не разгибаясь, - Надо внести его в дом.

Грета отстранила меня, приподняла тело, издавшее слабый стон, за плечи и волоком потащила через порог. Кобылка. Нюся изловчилась и подхватила тело за ноги.

Если сломан позвоночник - ему конец, - запоздало и как-то отстраненно подумала я.

Грета с Нюсей, не сговариваясь, потащили тело в комнату, которая располагалась между кухней и библиотекой и предназначалась для приема незванных гостей. Стол, несколько простых стульев, трюмо и потертый диван - вот и вся меблировка. Домашние редко забредают сюда. Разве что Нюся время от времени наведывается, чтобы прибраться. Но в отличие от кухни, библиотеки и бельевой, здесь был диван, на который можно пристроить тело, а в отличие от комнат на втором этаже, не было лестницы, по которой это тело пришлось бы поднимать.