Смерть у бассейна - [63]

Пуаро чуть заметно покачал головой.

— Нет, она вовсе не безумна.

— Потом этот Эдвард Энгкетл. Мне показалось, что кое-что подбирается против него. Леди Энгкетл сказала, вернее намекнула, что он много лет влюблен в мисс Савернек. Ну, чем не мотив? А теперь выяснилось, что он обручается с другой, с мисс Хадкасл. Так что обвинение против него летит к черту.

Пуаро издал сочувственный звук.

— Теперь этот парнишка, — продолжал инспектор. — Леди Энгкетл проговорилась как-то, что его мать вроде бы умерла в сумасшедшем доме. Мания преследования. Считала, что все сговариваются убить ее. Если малый унаследовал именно этот вид помешательства, он мог забрать себе в голову, что доктор собирается, ну, например, посадить его в желтый дом. Неважно, что Кристоу был врачом по другой части. Неврозы пищевода и расстройства от пере… в общем, пере-чего-то такого. Но уж если малый тронутый, он мог решить, что Кристоу приехал, чтобы держать его под наблюдением. У него странное поведение, у этого парня. Нервный, как кошка.

Грейндж несколько мгновений помолчал. Вид у него был несчастный.

— Понимаете, о чем я? Все это смутные подозрения, ведущие в пустоту.

Пуаро опять встрепенулся и негромко пробормотал:

— Уводящие, а не ведущие. От чего-то, а не наоборот. Да, конечно, скорее всего, так и есть.

Грейндж недоуменно взирал на него.

— Они со странностями, — продолжил он, — все эти Энгкетлы. Я порой бы поклялся, что они все знают.

— Так оно и есть, — тихо сказал Пуаро.

— Вы хотите сказать, что они знают, кто это сделал? Все до одного? — недоверчиво спросил инспектор.

— Да, знают. С некоторых пор я начал это предполагать, а теперь уверен.

— Понятно. — Лицо инспектора помрачнело. — И они занимаются укрывательством? Ну я им еще покажу. Дайте только найти револьвер.

Пуаро подумал, что это могло бы стать звездным часом инспектора. Грейнд продолжал со злостью:

— Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы расквитаться с ними.

— С кем?

— Со всеми! Запутывали меня! Подсказывали мне! Намекали! Помогали моим людям — надо же, помогали! Сплошная паутина! Ничего вразумительного! Что мне надо, так это добрый, солидный факт!

В продолжение этой тирады Эркюль Пуаро смотрел в окно. Его взгляд был привлечен нарушением симметрии в его владениях. Наконец он сказал:

— Вы хотите солидный факт? Eh bien[20], если я только не ошибаюсь, солидный факт в живой изгороди у моих ворот.

Они устремились по садовой дорожке. Грейндж опустился на колени и начал терпеливо отгибать ветку за веткой, пока не стал полностью виден предмет, засунутый в их гущу. Он испустил глубокий вздох, ибо предмет был стальным и черным.

— Да, это револьвер, — сказал он.

И на миг его взгляд остановился на Пуаро с некоторым сомнением.

— Нет, нет, мой друг, — сказал Пуаро. — Не я убил доктора Кристоу и не я спрятал оружие в собственную ограду.

— Конечно, господин Пуаро. Простите. Ну вот, теперь он у нас. Похоже, тот самый, что исчез из кабинета сэра Генри. Удостовериться сможем, когда узнаем номер. Потом выясним, из него ли был убит Кристоу. Теперь сделать это легко.

С предельной осторожностью он извлек оружие, употребив для этого шелковый платок.

— Для полной удачи нам не хватает отпечатков пальцев. Знаете, у меня чувство, что наше невезение наконец кончилось.

— Вы известите меня?

— Конечно, господин Пуаро. Я позвоню вам.

Звонков к Пуаро последовало два, причем первый в то же утро. Инспектор торжествовал.

— Это вы, господин Пуаро? Вот вам тайная информация. Это тот самый револьвер. Именно его недосчитывает сэр Генри в своем собрании и из него был убит Джон Кристоу. Это установлено. И на нем хороший набор отпечатков. Большой палец, указательный, часть среднего. Разве я не говорил вам, что наше невезение кончилось?

— Вы опознали отпечатки пальцев?

— Они определенно принадлежат не миссис Кристоу. По размерам они скорее мужские, чем женские. Завтра я собираюсь в «Пещеру» поговорить о своем небольшом дельце и снять у каждого отпечатки пальцев. Вот тогда, господин Пуаро, мы и поймем, чего мы достигли.

— И я, конечно, надеюсь на это.

Второй звонок от инспектора последовал на другой день, и голос в трубке уже не был торжествующим. Он поведал на нотах беспросветного уныния:

— Хотите услышать новость? Эти отпечатки не принадлежат никому из связанных с делом. Ни Эдварду Энгкетлу, ни Дэвиду, ни сэру Генри, ни Гаджену, ни Савернек, ни нашей милой Веронике, ни миледи, ни этой чернявенькой. Они даже не кухаркины — не говоря уже о прочих слугах!

Пуаро издал сочувственное мычание. Тоскливый голос инспектора продолжал:

— Значит, в конце концов, все оборачивается так, будто преступление было делом рук кого-то совсем постороннего… Скажем, кто-то там таил зло на Кристоу, причем мы о нем ничего не знаем. Кто-то невидимый и неслышимый сумел спереть оружие из кабинета, а выстрелив, смылся по тропинке к шоссе, сунул револьвер в вашу изгородь и растворился.

— Уж не хотите ли вы снять отпечатки и у меня, мой друг?

— А я бы не прочь! До меня вдруг дошло, господин Пуаро, что вы были на месте преступления и что, взвешивая все вместе, не кто иной, как вы являетесь в данном деле самым подозрительным лицом!