Смерть - [8]
Я был влюблён тогда во всех вообще и ни в кого в частности. Только что начинал писать романсы. Они звучали в моих ушах, как влюблённые голоса. И днём и ночью. Вот однажды поехали мы всей компанией на лодках по морю. Пели, хохотали как сумасшедшие. Перевлюблялись, разумеется. Так что разобрать даже нельзя было, кто в кого. Эдгара с нами не было. Он сидел у себя на пятом этаже в маленькой комнатке и замышлял свои великие создания.
Высадились мы на берег и почему-то все разом о нём вспомнили. Притихли на минуту: Эдгар и тогда был нашей гордостью. Вдруг кто-то предложил: пойдёмте к нему. Веселье поднялось, шум. К нему! К нему! Прибежали как угорелые. Человек пятнадцать. Насилу втиснулись в комнату. Я и говорю Эдгару: "Хочешь, расскажу про нашу поездку?" Расскажи, говорит. Сел я за рояль и сыграл экспромтом свой "Вечерний романс"... Это было ровно тридцать лет тому назад. (Смеётся.)
ГЕДИН (задушевным тоном). Тогда был и Освальд...
КАРЛ. Да. Милый, бедный Освальд, где-то он теперь?!
ГЕДИН. Мне говорили, он умер.
ФАННИ. Он разошёлся с женой.
КАРЛ. Да. И она тогда была с нами. Ты помнишь её, Эдгар?
ГЕДИН. Помню. Она почему-то без смеха не могла меня видеть.
КАРЛ (улыбаясь). Да-да. Но она тебя боялась, вот что удивительно. Едва-едва войти решится. А войдёт -- хохочет. Красавица была. Весёлая. Чего-чего, бывало, не придумает. Один раз она всё же и тебя заставила потанцевать.
ГЕДИН (со слабой улыбкой). Да. На твоей свадьбе. Это был единственный случай в моей жизни.
ФАННИ. Карл сыграл им вальс.
КАРЛ (к Ванде). Все встали со своих мест. Окружили их кольцом. И они при общих аплодисментах прошлись несколько туров. Эдгар так разошёлся, что даже поцеловал у неё руку. (Смеётся.)
ГЕДИН. Это было двадцать семь лет тому назад.
Пауза.
ФАННИ. Смотрите вы на нас, молодые люди, и не верите, что это когда-нибудь было. (Смеётся.) Было. Всё было. И Карл под моими окнами однажды серенаду пел.
КАРЛ (смеётся). Меня собака чуть не укусила тогда.
ФАННИ. А я была тоненькая, стройная барышня. И носила длинную-длинную косу. Пройдёт тридцать лет, и вам тоже не поверят, как вы сегодня танцевали вальс. (Смеётся.)
АРНОЛЬД (серьёзно). Поверят.
КАРЛ. Молодость, молодость, друг мой. Это хорошо, что вы верите в молодость. Изживайте её. Пейте до дна. Она больше не повторится.
ВАНДА. Вы сегодня должны ещё раз сыграть вальс. Непременно.
КАРЛ. С тем, чтобы вы танцевали.
ВАНДА. Я буду. Сколько хотите.
ГЕДИН (встаёт). Мне пора гулять.
КАРЛ. Ты аккуратен, как солнце.
ФАННИ. Это необходимо для великих людей.
ГЕДИН (ласково к Карлу и Фанни). Хотите пройтись со мною к морю?
КАРЛ. Великолепно. Мы давно уж не были у большого камня.
ФАННИ. Будем вспоминать нашу молодость. (К Арнольду и Ванде.) А вы?
АРНОЛЬД. Нам остаётся мечтать о старости.
Смеются.
КАРЛ. Придём и устроим бал.
Уходят. Пауза. Арнольд подходит к Ванде, молча берёт её руки и целует. Ванда тихо смеётся. Быстрым движением подымает ему голову и целует в губы.
ВАНДА (освобождаясь от него). Ну, постой... Арнольд...
АРНОЛЬД. Это не сон!.. Ванда... это не сон...
ВАНДА. Постой... Как это всё случилось... (Смеётся.) Какие мы с тобой сумасшедшие...
АРНОЛЬД. Мне кажется... я слышу какие-то звуки.
ВАНДА. Постой. У нас так мало времени. Мы должны всё решить. Я сказала Эдгару, что уезжаю. Мы должны уехать как можно скорей.
АРНОЛЬД. Ты и дня больше не должна прожить в этом проклятом доме.
ВАНДА. Милый, милый!.. Как я тебе верю...
АРНОЛЬД. Ванда, до нас никто не знал такого счастья. Мы первые вступили с тобой в обетованную землю.
ВАНДА. Навсегда... Арнольд, навсегда!.. Должна же когда-нибудь победить жизнь...
АРНОЛЬД. В обетованной земле счастье должно быть вечным.
ВАНДА. Ну, скажи мне...
АРНОЛЬД. Наша любовь восстала перед страшным лицом смерти. Она вырвалась из холодных рук чудовищной музыки Эдгара. Теперь никто никогда не сможет задушить её.
ВАНДА. Посмотри на меня. (Смеётся.) Веришь?
АРНОЛЬД. Верю... Больше -- я знаю.
ВАНДА. У тебя лицо проповедника.
АРНОЛЬД. Проповедника?
ВАНДА (серьёзно). Да. В твоём лице есть что-то... что напоминает лицо отшельника, аскета... Только это где-то очень глубоко... Ты не думай. Я часто внимательно тебя рассматривала.
АРНОЛЬД (тихо целует ей руку). И что же ты видала?
ВАНДА. Иногда на твоё лицо набегает тень. И ты делаешься совсем другой человек. Глаза потухают. Делаются такие тёмные. Щёки бледнеют. Вваливаются. (Меняя тон.) У тебя больше никогда не должно быть другого лица.
АРНОЛЬД. Да... я понимаю, о чём ты говоришь...
Пауза.
ВАНДА. Как всё быстро... быстро... Дух захватывает. Обними меня... Возьми к себе... Когда я сказала Эдгару, что уйду... Я не думала о тебе -- и всё-таки знала, что это будет так...
АРНОЛЬД. Я шёл сюда, как в заколдованный замок. Мне казалось, что я рыцарь, а ты похищенная принцесса.
ВАНДА. Меня давят наши комнаты.
АРНОЛЬД. Они давят тебя, как стены тюрьмы.
ВАНДА. Если бы ты видел, какое у Эдгара иногда за работой бывает лицо. Он точно к чему-то прислушивается. И вдруг улыбнётся. Я не могу без дрожи видеть его улыбку.
Произведение написано в начале 20-го века. В дореволюционную Россию является Христос с проповедью Евангелия. Он исцеляет расслабленных, воскрешает мёртвых, опрокидывает в храмах столы, на которых торгуют свечами. Часть народа принимает его, а другая часть во главе со священниками и церковными старостами — гонит. Дело доходит до митрополита Московского, тот созывает экстренное собрание столичного духовенства, Христа называют жидом, бунтарём и анархистом. Не имея власти самому судить проповедника, митрополит обращается к генерал-губернатору с просьбой арестовать и судить бродячего пророка.
Книга «Диалоги» была написана протоиереем Валентином Свенцицким в 1928 году в сибирской ссылке. Все годы советской власти эту книгу верующие передавали друг другу в рукописных списках. Под впечатлением от этой книги многие избрали жизнь во Христе, а некоторые даже стали священниками.
По благословению Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II Ни в одном угоднике Божием так не воплощается дух нашего православия, как в образе убогого Серафима, молитвенника, постника, умиленного, всегда радостного, всех утешающего, всем прощающего старца всея Руси.
«Капитан Изволин лежал на диване, забросив за голову руки и плотно, словно от ощущения физической боли, сожмурив глаза.«Завтра расстрел»… Весь день сжимала эта мысль какой-то болезненной пружиной ему сердце и, толкаясь в мозг, заставляла его судорожно стискивать зубы и вздрагивать.Дверь кабинета тихонечко открылась и, чуть скрипнув, сейчас же затворилась опять…».
«…Игравшиеся лучшими актерами дореволюционной России пьесы Свенцицкого охватывают жанры от мистической трагедии («Смерть») до бытовой драмы с элементами комедии («Интеллигенция»), проникнуты духом обличения пороков и пророчествуют о судьбе страны («Наследство Твердыниных»)…».
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.