Смерть - [4]
ФАННИ. Говорят, она была ненормальная.
ВАНДА. Эдгар никогда мне этого не рассказывал.
КАРЛ. Как же. Мы потом долго не оставляли Эдгара одного, боялись катастрофы. Он сделался точно безумный. И ночью и днём мы охраняли его. Слава Богу, всё кончилось благополучно. (Улыбается.) Мы сохранили миру гения.
Пьёт. Наливает стакан и подаёт Фанни.
ВАНДА (в раздумьи). Вы слышали вторую часть его симфонии?
КАРЛ. Нет. Маэстро держит от нас, композиторов, своё творение в тайне. Боится, что мы перехватим. (Смеётся.)
ФАННИ. Нам тоже принесли фиалки.
ВАНДА. Через несколько дней симфония будет кончена.
ФАННИ. Ну что за аромат из сада! Прямо очарование!
Пауза. Поют птицы.
КАРЛ (улыбается). Концерт.
Пауза.
А, сам профессор. (Смотрит в окно.) Идёт, по обыкновению, без шляпы. Ничего перед собой не видит. Витает за облаками. Ну вот, споткнулся... (Смеётся.)
Входит ГЕДИН. Рассеянно кладёт шляпу на стул. Несколько мгновений как будто бы никого не узнаёт.
ГЕДИН. А, Карл, здравствуй... здравствуйте... Ты давно, да?..
КАРЛ (с нежностью). Только что пришли. Ты, однако, устал. (С тревогой смотрит на него.) Бледный какой.
ГЕДИН. Море сегодня шумит, как перед бурей... Совсем свинцовое.
КАРЛ. Тебе надо развлечься: хочешь, я принесу свой новый вальс?
ГЕДИН. Спасибо... друг мой... спасибо... Сегодня море изумительное...
ФАННИ. От такого сада можно и к морю не ходить.
ГЕДИН (смотрит, как бы не понимая). Да-да, конечно...
КАРЛ. Ты бы отдохнул.
ГЕДИН. Ещё два дня... (Восторженно.) Ещё два дня, Карл, и труд моей жизни завершён!
КАРЛ (полушутя). Ну да, все композиторы так думают: у них всякая новая вещь -- последняя.
ГЕДИН (строго). Я не напишу больше ни одной ноты.
АРНОЛЬД (подходит к профессору). Вы кончите симфонию через два дня?
ГЕДИН (как будто бы сам с собой). Да-да... Ещё две ночи.
АРНОЛЬД. Вы назовёте её симфонией смерти?
ГЕДИН (не слушая). Остался заключительный гимн...
ВАНДА (тихо). Я слышала вторую часть.
АРНОЛЬД (с чувством). Вы создали великое произведение, профессор.
ГЕДИН. После этой симфонии можно сжечь всё, что я писал до сих пор.
КАРЛ (улыбаясь). Ну, весь ты в этих словах!
ГЕДИН (сурово). Да, да, сжечь... Всё до последнего лоскутка.
КАРЛ. Беда с этими героями.
ГЕДИН (торжественно). Только теперь я понял всё!
АРНОЛЬД (с энтузиазмом). Это будет первое откровение новой жизни.
Кричит кукушка.
ВАНДА (у окна). Сколько я проживу лет? (Считает.) Раз, два, три...
ГЕДИН. Мне осталось, может быть, самое трудное, но оно уже звучит в моей душе.
ВАНДА. Я проживу три года. (Нервно смеётся.)
АРНОЛЬД. А я одиннадцать.
КАРЛ (к Эдгару). Ты задумал нечто колоссальное.
ГЕДИН (говорит, как бы не видя никого перед собой). Я хочу показать миру смерть. Во всём безумном её величии. Я хочу пропеть гимн вечной смерти. Её никто не знает, как я. Я слышу её страстные поцелуи. Они обжигают, как лёд. Смерть звучит во всём. Прислушайся. Листья шелестят... жужжат пчёлы... Детский смех... Везде она. В небесной синеве, в цветах, в людях, в море... Во всём, что дышит и радуется. Бездонный, безбрежный океан звуков. Прислушайся... Всё поёт вокруг нас... Каждый атом дрожит как струна. Миллионы голосов. Подымись над миром. Ты услышишь: эти голоса сольются в великую симфонию смерти. Вселенная -- грандиозный оркестр, восставший из хаоса с единою вечною целью -- сыграть симфонию смерти.
Карл хочет что-то сказать, Арнольд удерживает его.
(Совершенно забыв окружающих.) Раньше я слышал лишь отдельные смутные звуки. Ловил их. Искал их. Писал бессильные подделки. Вся симфония ускользала. Дразнила, манила. Звучала где-то совсем близко. Я ждал терпеливо. Ждал, изнывая от нетерпения. Когда же?! Когда же?! И вот внезапно в моей душе прозвучала Вечность. Я узнал. Я боялся верить тому, что слышу. Не разрозненные голоса, не чудовищный хаос -- гармонию, законченную, как мир, услышал я... Это пели белые яблони, ночные звёзды, морской прибой... И земля и небо... Всё растворилось и стало песнью, и эта победная песнь прозвучала в моей душе. (Тихо.) Я слышал, и чудилось мне, что там, в беспредельных пространствах, эти звуки застывают неподвижно; становятся видимы для глаз... образ вечной смерти встаёт... (Приходя в себя.) Карл... Да, ты принёс свой вальс, спасибо, друг... Я действительно устал...
КАРЛ (машет рукой). Ну, что там вальс... Эдгар, Эдгар!.. Ты гений... но не понимаю я... Вот сад цветёт. Птички поют. Где же тут симфония смерти? (В сильном волнении, не находя слов.) Благоухание... Сам говорит -- детский смех... Живёт всё... ликует... Я не понимаю... Я не понимаю...
ГЕДИН. Да-да, Карл... я знаю... знаю...
КАРЛ (от волнения совершенно не зная, что сказать). А птички, птички, я тебя спрашиваю...
АРНОЛЬД (подходит к профессору). А потом?
ГЕДИН (пристально смотрит на него). Это всё.
АРНОЛЬД. Человечество услышит симфонию, а потом?..
ГЕДИН (медленно). Когда прозвучит последний гимн смерти... Она воцарится безраздельно... Она будет -- всё!
АРНОЛЬД (тихо). Я понимаю.
Пауза.
ДЕВОЧКА (из-за окна). Фиалок не надо ли?
Произведение написано в начале 20-го века. В дореволюционную Россию является Христос с проповедью Евангелия. Он исцеляет расслабленных, воскрешает мёртвых, опрокидывает в храмах столы, на которых торгуют свечами. Часть народа принимает его, а другая часть во главе со священниками и церковными старостами — гонит. Дело доходит до митрополита Московского, тот созывает экстренное собрание столичного духовенства, Христа называют жидом, бунтарём и анархистом. Не имея власти самому судить проповедника, митрополит обращается к генерал-губернатору с просьбой арестовать и судить бродячего пророка.
Книга «Диалоги» была написана протоиереем Валентином Свенцицким в 1928 году в сибирской ссылке. Все годы советской власти эту книгу верующие передавали друг другу в рукописных списках. Под впечатлением от этой книги многие избрали жизнь во Христе, а некоторые даже стали священниками.
По благословению Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II Ни в одном угоднике Божием так не воплощается дух нашего православия, как в образе убогого Серафима, молитвенника, постника, умиленного, всегда радостного, всех утешающего, всем прощающего старца всея Руси.
«Капитан Изволин лежал на диване, забросив за голову руки и плотно, словно от ощущения физической боли, сожмурив глаза.«Завтра расстрел»… Весь день сжимала эта мысль какой-то болезненной пружиной ему сердце и, толкаясь в мозг, заставляла его судорожно стискивать зубы и вздрагивать.Дверь кабинета тихонечко открылась и, чуть скрипнув, сейчас же затворилась опять…».
«…Игравшиеся лучшими актерами дореволюционной России пьесы Свенцицкого охватывают жанры от мистической трагедии («Смерть») до бытовой драмы с элементами комедии («Интеллигенция»), проникнуты духом обличения пороков и пророчествуют о судьбе страны («Наследство Твердыниных»)…».
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.