Смерть - [12]
АРНОЛЬД. Это, может быть, от грозы...
ГЕДИН (тихо). Ванда сейчас вернётся. Она должна вернуться.
АРНОЛЬД. Смотрите -- зарево!
ГЕДИН. Я чувствовал, что где-то близко упала молния.
АРНОЛЬД. По-моему, горит лес: зарево красное.
ГЕДИН (в сильном волнении). Огненный меч её... Она подняла свой огненный меч!..
АРНОЛЬД (холодно). Ветер стих, пожар скоро прекратится.
ГЕДИН. Слышите?
Пауза.
АРНОЛЬД. Больная мечта не даёт вам покоя...
ГЕДИН. Вы мечтой называете подножье трона. И боитесь поднять глаза. Боитесь увидать ту, которая на троне. (Торжественно.) Но если когда-нибудь осмелитесь. Не в силах будете оторваться. Кто хоть раз увидит лицо смерти -- навек становится её рабом.
АРНОЛЬД (невольно). И тогда?
ГЕДИН. Тогда будет мечтать о ней одной, будет служить ей, таинственной любовью к ней загорится сердце.
АРНОЛЬД (тихо). Я никогда не увижу лица смерти.
ГЕДИН (с пророческой уверенностью). Увидите.
Входят КАРЛ И ФАННИ. В руках у него палка, плед и разные мелкие вещи. У неё большой узел, завёрнутый в белое. Оба страшно взволнованы.
КАРЛ. Погорели. Представьте себе. Насилу спаслись.
ФАННИ. Молния ударила в кухню.
КАРЛ (раскладывает вещи). Это такой ад! Насилу спаслись. В пять минут. Всё.
ФАННИ. И рояль, и мебель, ну всё, всё решительно...
КАРЛ. Рукописи. Скрипка. Дотла...
ГЕДИН. Я слышал страшный удар грома. Мне показалось, что молния упала в саду.
КАРЛ. Мы к тебе решили перебраться.
ГЕДИН. Ну конечно, конечно.
ФАННИ. А как же профессорша?
ГЕДИН. Она сейчас придёт.
КАРЛ. Но, я тебе скажу, такое зрелище! Такая красота!
ФАННИ. Ах, какой ужас! Я до сих пор прийти в себя не могу.
КАРЛ. Свинцовое небо. Грохочет гром. Молния. И, понимаешь, клубы красного дыма. Багровая тень на море. Нет, изумительное зрелище!
АРНОЛЬД. Вам никто не помог спасать вещи?
ФАННИ. Да и спасать нельзя было. Всё в пять минут. Мы едва выскочили.
КАРЛ (ходит, потирая руки от холода). Ну, что же делать, что же делать... Поживём на новой даче. Вот скорей бы приходила сама профессорша. Мы бы порадовали её новыми жильцами.
АРНОЛЬД. Я позову её.
ГЕДИН. Она сейчас придёт. (С особым ударением.) Я знаю наверное.
КАРЛ. Вот она, и первая гроза. Весенняя буря. Вы бы посмотрели, что на море делалось. От нас видно было.
АРНОЛЬД. Я попал как раз под проливной дождь.
КАРЛ. Да-да. Вот теперь чувствуешь, что живёшь.
Вдали слышен неясный гул голосов.
ФАННИ. Народу сбежалось. Откуда набралось столько? И на дождь не смотрят.
КАРЛ. Зрелище, зрелище...
ФАННИ. Никак в себя прийти не могу.
КАРЛ. Да-да... Чувствуешь, что живёшь!..
ФАННИ. Уж я о даче и не думаю, сами-то уцелели!
КАРЛ. Ну, подожди... начнёшь вспоминать, что там погорело, так ещё поплачешь. (Смеётся.) А шарф? (К Арнольду.) Вы знаете, она вам шарф начала вязать.
ФАННИ. Ну, вечно ты с глупостями -- люди вырвались из когтей смерти, а ты про шарф. Ах, это такой ужас, ну просто я не могу себе представить...
АРНОЛЬД. Я думал, горит лес.
КАРЛ (останавливаясь). А ведь, действительно, счастье!
ФАННИ. Я же говорю -- мы были на волосок от смерти.
КАРЛ. А за что такая напасть на нас? А? Пусть все философы думают -- ничего не придумают.
ГЕДИН. Говорят, после смеха всегда бывают слёзы.
АРНОЛЬД (с иронией). Это наказание за "Белые цветочки".
КАРЛ. А кто виноват? Профессорша.
ФАННИ. Да где ж она?
ГЕДИН (очень серьёзно). Нет, белые цветочки.
КАРЛ (шутливо). Но ведь они тоже погорели!
ФАННИ. Первое мгновенье мне показалось, что я ослепла. Потом оглушительный грохот. Карл тянет меня за руку, я бегу... хватаю первые попавшиеся вещи... Ну буквально в пять минут весь дом. Почти невероятно.
КАРЛ. А вы бы посмотрели, как мы неслись сюда. Я уж признаюсь: выронил что-то по дороге.
ФАННИ. Я же говорила, что упала корзиночка. Это моя маленькая корзиночка с комода.
КАРЛ (махнув рукой). Ну, всё равно -- где уж там!
ФАННИ. Нет, никогда в жизни, кажется, я не испытывала ничего подобного.
КАРЛ. А я таки промок.
ФАННИ. Но где же, наконец, профессорша?
АРНОЛЬД. Я позову...
ГЕДИН. Ванду?
АРНОЛЬД. Да. Она, вероятно, в кабинете.
ФАННИ. Ну, конечно, надо позвать.
Гул толпы приближается.
ГЕДИН (тихо). Она ушла.
АРНОЛЬД. Ушла?
ГЕДИН. Она сейчас должна вернуться.
АРНОЛЬД (с тревогой). Она уж давно не возвращается.
КАРЛ. Ну, мы подождём.
ФАННИ. Не случилось ли что?
КАРЛ (весело). Что же могло случиться!
АРНОЛЬД. Она давно ушла? Куда она ушла?
ГЕДИН (со странным волнением). Она придёт. Я же говорю, она сейчас будет здесь.
Тревожный гул толпы приближается всё ближе и ближе. Как будто бы какое-то кольцо всё тесней и тесней окружает дом. Пауза. Все прислушиваются.
КАРЛ (смотрит в окно, прижимаясь к стеклу, чтобы лучше рассмотреть). Это, вероятно, с пожара.
ФАННИ. Ну зачем им идти сюда?
АРНОЛЬД (с безотчётным волнением). Я пойду... (Ищет шляпу.)
Гедин стоит неподвижно, прислушиваясь к шуму; лицо его загорается вдохновением. Отдельные голоса слышатся почти под самыми окнами.
КАРЛ. Да что это, в самом деле?
Выходит на балкон. Слышатся отдельные слова и общий гул: "Профессорша...", "Где, где?..". Всё разом стихает... Пауза. Гедин стоит неподвижно. Арнольд в ужасе смотрит на дверь балкона. Фанни старается рассмотреть в окно. Дверь отворяется, медленно входит КАРЛ и грузно опускается на первый попавшийся стул.
Произведение написано в начале 20-го века. В дореволюционную Россию является Христос с проповедью Евангелия. Он исцеляет расслабленных, воскрешает мёртвых, опрокидывает в храмах столы, на которых торгуют свечами. Часть народа принимает его, а другая часть во главе со священниками и церковными старостами — гонит. Дело доходит до митрополита Московского, тот созывает экстренное собрание столичного духовенства, Христа называют жидом, бунтарём и анархистом. Не имея власти самому судить проповедника, митрополит обращается к генерал-губернатору с просьбой арестовать и судить бродячего пророка.
Книга «Диалоги» была написана протоиереем Валентином Свенцицким в 1928 году в сибирской ссылке. Все годы советской власти эту книгу верующие передавали друг другу в рукописных списках. Под впечатлением от этой книги многие избрали жизнь во Христе, а некоторые даже стали священниками.
По благословению Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II Ни в одном угоднике Божием так не воплощается дух нашего православия, как в образе убогого Серафима, молитвенника, постника, умиленного, всегда радостного, всех утешающего, всем прощающего старца всея Руси.
«Капитан Изволин лежал на диване, забросив за голову руки и плотно, словно от ощущения физической боли, сожмурив глаза.«Завтра расстрел»… Весь день сжимала эта мысль какой-то болезненной пружиной ему сердце и, толкаясь в мозг, заставляла его судорожно стискивать зубы и вздрагивать.Дверь кабинета тихонечко открылась и, чуть скрипнув, сейчас же затворилась опять…».
«…Игравшиеся лучшими актерами дореволюционной России пьесы Свенцицкого охватывают жанры от мистической трагедии («Смерть») до бытовой драмы с элементами комедии («Интеллигенция»), проникнуты духом обличения пороков и пророчествуют о судьбе страны («Наследство Твердыниных»)…».
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.