Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна - [42]

Если подытожить версию Глебова, вспышка ярости, приведшая к резкому скачку артериального давления, спровоцировавшему инсульт, была вызвана тем, что лидеры Политбюро сообщили Сталину, что на состоявшемся в его отсутствие заседании Политбюро проект постановления о депортации евреев в Сибирь принят не был. Решение было единогласное. Это было похоже на заговор…

Могло ли такое быть? Мы ответим на этот вопрос после рассмотрения всех версий.

Версии, собранные Авторхановым

В 1976 году во Франкфурт-на-Майне А. Авторханов опубликовал книгу «Загадка смерти Сталина: заговор Берия». Собрав известные на тот момент версии смерти Сталина, автор пришёл к заключению, что Сталин умер насильственной смертью, став жертвой бериевского заговора, и вынес это утверждение в заглавие книги. Приговор, вынесенный Берии предателем Родины (напомним, в годы войны Авторханов добровольно перешёл линию фронта и сотрудничал с немецко-фашистскими оккупантами), не подвергая сомнению, поскольку его выводы укладывались в антибериевскую риторику советских хрущёвско-горбачёвских времён, восприняли как аксиому Волкогонов, Радзинский (список авторов, коршуном набросившихся на Берию, можно продолжить до бесконечности). Однако достаточно ли оснований для обвинения его или кого-либо иного в убийстве «кремлёвского горца»?

Первую версию в 1956 году в беседе с французским писателем Жан-Полем Сартром огласил Илья Эренбург. Он не был очевидцем событий и сообщил то, что ему поручили озвучить в отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС.

Сделано это было вынужденно. В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС, на котором Хрущёв выступил с закрытым докладом о культе личности Сталина. Благодаря Моссаду копия доклада оказалась на столе директора ЦРУ Алена Даллеса, который передал его в «Нью-Йорк Таймс». 4 июня секретный доклад был опубликован. Неожиданная огласка вынудила Хрущёва срочно предпринять шаги, доказывающие, что в руководстве КПСС нашлись «здоровые силы», сумевшие противостоять тирану. Так впервые и только для зарубежной печати прозвучало слово «заговор».

Со слов Эренбурга, 1 марта 1953 года в Кремле происходило заседание Президиума ЦК КПСС, на котором выступил Каганович. Он потребовал от Сталина создать особую комиссию «По объективному расследованию “дела врачей”» и отменить приказ о депортации евреев в отдалённые районы СССР. Кагановича поддержали все члены Политбюро, кроме Берии (по этой версии Берия — единственный, кто оставался на стороне Сталина и к предварительному сговору, стало быть, непричастен. — Р. Г.). Небывалое прежде единодушие убедило Сталина, что он столкнулся с заранее организованным заговором. Потеряв самообладание, он начал угрожать бунтовщикам жестокой расправой. Подобную реакцию заговорщики предвидели и заранее подстраховались. Микоян предупредил Сталина: «Если через полчаса мы не выйдем свободными из этого помещения, армия займёт Кремль!» Услышав это, Берия также примкнул к заговорщикам. Предательство Берии окончательно вывело Сталина из равновесия. Каганович вдобавок изорвал в мелкие клочки свой членский билет Президиума ЦК КПСС и швырнул его Сталину в лицо. Сталин не успел вызвать охрану и упал без сознания, сражённый инсультом. Только в 6 часов утра 2 марта к нему допустили врачей[117].

Рассказывая о бунте, Эренбург повторил ложную дату инсульта (1 марта), которую сообщили врачам и которая была в официальном бюллетене, а также указал неправильное время прибытия врачей (они приехали в 9 часов утра). Без этой лжи трудно найти вразумительное объяснение, почему сутки Сталин находился без медицинской помощи. В рассказе Эренбурга во главе заговора был Каганович. Берия присоединился к заговорщикам лишь тогда, когда выяснилось, что армия перешла на их сторону.

В 1956 году эта версия обошла мировую печать. Эренбурга использовали для «утечки информации». Он лицо неофициальное, несведущее, его рассказ в зависимости от обстоятельств можно опровергнуть или откорректировать.

В Интернете есть другая версия этой истории. Действие происходит на заседании Политбюро. Имя Кагановича названо в иной интерпретации.

«На последнем для Сталина заседании Политбюро, когда с ним случился инсульт, он предложил гнусный план эвакуации всех советских евреев. Ворошилов выступил против этого, Молотов сказал, что это вызовет недовольство интеллигенции и демократических кругов во всем мире. А Лазарь Каганович услужливо спросил: “Всех евреев?!”»[118]

Неизвестный автор изобразил героями Молотова и Ворошилова, а Кагановича выставил циником и Иудой. Впрочем, Сталин, действительно, уготовил Кагановичу иезуитскую роль. Тот должен был организовать открытое письмо «хороших» евреев, которые, опираясь на «дело врачей», гневно осудили бы «нехороших». О подготовке такого письма писал в своих мемуарах Эренбург. Это же подтверждает Эдуард Розенталь в воспоминаниях о своём отце, Марке Розентале, докторе философских наук и профессоре Академии общественных наук при ЦК КПСС (1946–75 г.):

«Открытое письмо в «Правду» вымучивалось долго. Со Сталиным лично отец ни разу не общался, тот передавал свои замечания через Кагановича, который выполнял функции контроля. Сталин несколько раз возвращал текст на доработку, самолично что-то вымарывал и добавлял. И, наконец, дал своё добро»