Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев? - [15]

.

В. Карпов безоговорочно поверил «откровению» В.М. Молотова, а, например, И. Чигирин усомнился, в этом, и вот почему: «…как только в рассказе Молотова В. Карпову появились свидетели — Хрущев и Маленков, вся достоверность «свидетельства» полетела под откос. Не зря говорят, что лучшее— враг хорошего. Переборщил Вячеслав Михайлович.

Как известно из надиктованных воспоминаний Хрущева и свидетельств его современников, он очень любил в различных вариантах красочно рассказывать, о том, что случилось со Сталиным 28 февраля и 1 марта 1953 года, огромному количеству как отечественных, так и зарубежных слушателей (см. вышеприведенные байки дедушки Никиты. — А.К.).

Кто поверит, чтобы Хрущев, услышав спасительные для себя слова, не сообщил бы их всему миру, используя эту информацию как свое алиби в деле убийства Сталина и мотивацию убийства Берией? Лучше — не придумаешь. Он, кстати говоря, и не придумал. Все было бы значительно проще — не нужно было бы фальсифицировать истории болезней Сталина и придумывать различные басни.

Исходя из приведенного анализа «достоверного факта», напрашивается вопрос: состоятельно ли единственное доказательство убийства Сталина Берией, озвученное Молотовым?»[28]

С этим доводом И. Чигирина трудно не согласиться. В. Карпов, как тонкий психолог, подметил, что у Молотова, перед тем как ответить на заданный вопрос «шла внутренняя борьба», якобы, по поводу того «…уносить ли с собой большую тайну». Назвать «большой тайной» сие «признание» Берии можно лишь с улыбкой, поскольку только ленивый не обвинял Берию в убийстве Сталина, и Молотов тут не оригинален. На мертвого можно свалить все, что угодно, недаром все бывшие соратники Сталина столь поспешно и преступно отправили Берию вслед за «Хозяином». А вот «большую тайну» настоящую, которую так оберегал Н. Хрущев от разглашения своими небылицами о болезни и смерти Сталина, Вячеслав Михайлович не выдал. Он безусловно в нее был посвящен, но этот человек — кремень и под мучительными пытками не выдал бы этой тайны, как сохранил он, к примеру, тайну «невыступления» Сталина по радио с обращением к народу 22 июня 1941 года. Так что, если и шла у Молотова «внутренняя борьба», то только лишь по поводу того — соврать ли при ответе на «провокационный» вопрос писателя-героя, а если соврать, то как половчее это сделать, чтобы лишний раз пнуть этого «злодея» Берию.

Однако вернемся к изложению «классической» версии Н.С. Хрущева по существу загадочной смерти Сталина. Далее цитируем его воспоминания:

«Но Ворошилов был избран в Бюро Президиума. Характерно для Сталина, что как-то, когда мы сидели у него за затянувшейся трапезой, он вдруг говорит: «Как пролез Ворошилов в Бюро?» Мы не смотрим на него, опустили глаза. Во-первых, что за выражение «пролез»? Как это он может «пролезть»? Потом мы сказали: «Вы сами его назвали, и он был избран». Больше Сталин эту тему не развивал. Однако его заявление понятно, потому что Ворошилова еще до XIX съезда он не привлекал к работе как члена Политбюро: никакого участия тот в заседаниях не принимал, документов не получал. Сталин же говорил нам в узком кругу, что подозревает Ворошилова как английского агента. Невероятные, конечно, глупости. А Молотова он как-то «заподозрил» в моем присутствии. Я находился на даче у Сталина, кажется, в Новом Афоне. И вдруг ему взбрело в голову, что Молотов является агентом американского империализма, продался американцам, потому что в 1945 году ездил через США, по делам ООН в железнодорожном салон-вагоне. Значит, имеет свой вагон, продался! Мы разъясняли, что у Молотова никаких своих вагонов не могло быть, там все принадлежит частной железнодорожной компании. Вот какие затмения находили уже на Сталина в последние месяцы его жизни»

Сталин не только Ворошилову отказал в участии на «кунцевских посиделках», в таком же положении оказался и Лазарь Моисеевич Каганович, который также «пролез в Бюро», но ровным счетом никакой роли там не играл. Хрущев не зря упрекает Сталина за то, что Президиум ЦК КПСС, созданный на XIX съезде партии по инициативе Сталина, был в каком-то смысле «бутафорским» образованием, поскольку он так ни разу и не собрался вплоть до своего роспуска в последний День жизни вождя, кстати, еще живого. Этой структуре Сталин пророчил какую-то непонятную для его окружения роль, которую сталинский Президиум не успел сыграть. А временно, пока Президиум находится в «действующем резерве», роль «старого» Политбюро, стало играть Бюро Президиума. А если точнее, то своеобразное «ядро» Бюро Президиума, или, как назвал его сам Хрущев, «Внутренний круг Бюро Президиума ЦК КПСС». Во «Внутренний круг» вошло 5 человек: сам И.В. Сталин и знаменитая «Четверка», сыгравшая исключительную роль в жизни Сталина, да и всей страны в целом. В оставшиеся четыре месяца после окончания XIX съезда партии до смерти вождя — Берия, Маленков, Хрущев и Булганин привлекались Сталиным для решения всех вопросов, возникавших в политической и экономической жизни страны.

Так что практически сложилась следующая цепочка руководящих органов по принятию важнейших решений в жизни страны: Сталин — «Внутренний круг» БП ЦК КПСС —> Бюро Президиума ЦК КПСС — Президиум ЦК КПСС — Центральный Комитет КПСС — Съезд КПСС. Следует отметить, что чем дальше руководящее (и направляющее) звено цепочки отстоит от его «головного» звена (Сталина), тем очевиднее его бутафорская роль. Так, последнее звено — Съезд КПСС вообще превратился в рудиментарный орган, который не собирался последние 13 лет и никакой катастрофы не произошло, хотя за этот период отгремела Великая Отечественная война, были приняты и реализованы важнейшие решения по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, а накануне войны такие исторические решения, повлиявшие на ее ход и исход и даже на ход всемирной истории, как пакт Молотова— Риббентропа и закон о всеобщей воинской обязанности. Не менее бутафорским органом являлся Пленум ЦК КПСС, который единогласно утвердит любые решения, будь на то воля Политбюро ЦК КПСС (читай Сталина) и без которого страна обходилась те же 13 лет.