Смерть с пожеланием любви - [9]

– Шутишь? – с недоумением поинтересовалась Полина.

– Нет. – Голос Мануэля был серьезным, но в нем все же слышалась издевка. – Скажи, отчего вдруг эта монашка решила удариться в разврат?

– Сам же сказал, соскучилась по любви.

Она вышла из отеля и медленным шагом, говорящим о крайней усталости, подошла к машине, которую Мануэль прислал за дамами в аэропорт. Шофер быстро открыл перед ней дверцу, Полина удобно устроилась на мягком сиденье и испытала облегчение оттого, что скоро окажется дома. Ей захотелось выпить бокал вина, съесть пару кусочков сыра и, укрывшись с головой легким одеялом, проспать несколько дней подряд.

– Мануэль, завтра меня не будет в офисе, – сказала она, широко зевнув.

– Это старуха тебя так вымотала? – нисколько не удивился подобному заявлению мужчина. – Не люблю ее, она как вампир – умеет высосать все соки.

– Ее не нужно любить. Ей нужно угождать. Все, дорогой, встретимся, когда приду в норму. Чувствую себя настолько изможденной, будто только что участвовала в собачьих бегах и выиграла.

Она закончила разговор, закрыла глаза и слегка задремала, очнулась лишь тогда, когда машина остановилась. Улыбнувшись черноглазому водителю, открывшему дверцу, Полина вздрогнула от раздавшегося рядом писклявого возгласа:

– Добрый вечер, мадам Матуа!

– Добрый вечер, месье Леммер, – поздоровалась она с привратником-бельгийцем.

Не с каждым жильцом этого дома Леммер вел себя столь приторно учтиво, только с самыми важными и теми, кого относил к категории опасных для себя людей. Интересным было то, что мадам Матуа никогда не давала повода для страха, впрочем, Леммер был весьма восприимчивой крысой и всем нутром чуял, что эту женщину следует бояться, поэтому старался всячески угодить, чем изрядно напрягал.

– Как прошел ваш день, мадам?

Льстивая улыбка появилась на его лице, но глазки пугливо забегали. Дотошный бельгиец мечтал только о том, чтобы сбежать в свою норку, однако старался проявлять вежливость пустыми вопросам и лишними телодвижениями. Не спрашивая разрешения, он выхватил из рук Полины дорожную сумку, дотронулся до ее локтя и повел к лифту, рассказывая о мелких происшествиях, которые произошли за день с жильцами дома, и о погоде в городе.

– Эрик, достаточно! – повысив голос, попросила Полина, и ее просьба немедленно была выполнена. – Не провожай меня наверх, – добавила она и забрала саквояж.

Когда двери лифта закрылись, она вспомнила обиженное лицо Леммера, его огромные ноздри, раздутые, как паруса в игрушечном кораблике, и хихикнула. «Прихвачу утром для него шоколадку. Впрочем, обойдется. Пусть дуется», – решила Полина, открывая двери квартиры, и замерла на мгновение, прислушавшись к тишине в комнатах.

– Люк! – позвала она мужа и обрадовалась, когда ей никто не ответил.

Сбросив у порога туфли, Полина прошла по теплому полу в малую гостиную и обнаружила, что в комнате зажжен камин, а на столике стоит бутылка с красным вином и пустой, явно предназначенный для нее бокал. Подойдя, она вытащила пробку из бутылки, которая неплотно закрывала горлышко, наполнила бокал и присела на диван, с разочарованием посмотрев на оранжевый огонь.

– Добрый вечер, дорогая, – послышался за спиной голос Люка.

Полина не повернулась на приветствие, лишь вздохнула и прикрыла глаза, почувствовав теплое прикосновение рук к плечам. Люк наклонился и поцеловал ее в шею.

– Здравствуй, – наконец тихо проговорила она, сделала глоток вина и отстранилась, показывая, что не желает прикосновений.

Люк не обиделся и присел рядом.

– Зачем зажег камин? Тепло ведь.

– Захотелось романтики. Я вижу, ты устала. К тому же злишься. Я в чем-то провинился?

«Да!» – воскликнула в душе Полина, но с губ не сорвалось ни единого звука, она лишь отрицательно покачала головой, одним глотком допила вино и поднялась.

– Я в душ, – сказала она и, проходя мимо мужа, легко провела пальцами по его светлым волосам. – Люблю тебя, – будничным тоном добавила она и удивилась тому, насколько привыкла к этой фразе, которая в реальности ничего для нее не значила.

«Боже, я завралась», – укорила себя Полина, направляясь по освещенному коридору в спальню. Остановившись на пороге, она без какого-либо выражения в глазах посмотрела на огромную кровать и принялась снимать одежду, потом подошла к зеркалу и, не взглянув на себя, положила на туалетный столик браслет, серьги и цепочку с крестиком, которую почему-то всегда надевала, когда отправлялась к Стефану, и скрылась в ванной. Приняв душ, Полина долго натирала кожу кремом, причесывала волосы и лишь спустя час вернулась в спальню. Пройдя босыми ногами по мягкому ковру, с протяжно-тоскливым вздохом бросилась на кровать лицом вниз, потом повернулась на спину и раскинула руки в стороны. Она долго и бесцельно бродила взглядом по потолку, внимательно прислушиваясь к своему дыханию. Думать ни о чем не хотелось, наверное, оттого, что в последнее время Полина слишком часто предавалась размышлениям, которые портили настроение, заставляли жалеть себя и ненавидеть окружающих, в первую очередь Люка. Именно он, по мнению Полины, являлся главной причиной ее несчастливой жизни.