Смерть президента - [12]

— Готовься, — негромко сказал он Вите, проходя мимо него и направляясь к вертолетчикам. — Ребята! — окликнул он их. — Идите сюда! — Пыёлдин приглашающе махнул рукой. — Важное дело… Не пожалеете, — и он улыбнулся посеревшими от волнения губами.

Вертолетчики неохотно покинули тень возле здания и, недоумевая, направились к Пыёлдину.

— И вы подходите, — крикнул он двум скучающим конвоирам. — Это и вас касается… Не пожалеете, — добавил он привычные свои слова.

Ничего не понимая, конвоиры тоже приблизились к бытовке. Вокруг было спокойно, ничто не вызывало беспокойства, и они простодушно решили, что с ними хотят о чем-то посоветоваться — когда что-то строят или ломают, каждый считает себя опытным и знающим. Тем более что потрепанная физиономия Пыёлдина не выражала ничего, кроме заискивающего благодушия.

— Начальник просил передать… Тут небольшое застолье приготовлено… Праздничный, можно сказать, обед… Отведайте, а там уж и за работу… Чем богаты, тем и рады. — Пыёлдин широко распахнул скрежещущую дверь бытовки и первым шагнул внутрь, увлекая за собой остальных. Смелее других оказался один из вертолетчиков — он заглянул внутрь, увидел стол, накрытый белой скатертью, из-под которой торчали, по всей видимости, чрезвычайно привлекательные яства, и невольно воскликнул: «О!»

И этот его невинный возглас решил успех дела. За ним тут же проскользнули конвоиры, опасаясь, что без них все будет расхватано, выпито и съедено. Едва они оказались внутри, как Пыёлдин с необычайной ловкостью выскользнул из будки, с грохотом задвинул за ними дверь и тут же, не медля ни секунды, просунул заранее приготовленную скобу в приваренные петли. Скоба была кривая, сделанная из ребристой арматурной проволоки, ее концы свесились вниз, и открыть дверь изнутри было уже совершенно невозможно.

— Ни фига не понимаю! — удивился оставшийся вертолетчик, которого Пыёлдин в последний момент оттеснил в сторону, помня о том, что именно у него в штанах ключи от вертолета.

— Ключи! — заорал Пыёлдин незнакомым голосом, яростным и нетерпеливым. — Ключи! — заорал он еще страшнее.

— Ты хочешь сказать, — начал было тот, но Пыёлдин сам сунул немытую свою руку в карман вертолетчика и, вырвав оттуда ключи, бросил их стоявшему рядом Вите.

— Порядок?

— Полный! — глаза Вити сверкнули жизнью.

— Тогда вперед! Отвали! — заорал Пыёлдин на бледного вертолетчика. — Отвали, пока цел! — Тот не заставил повторять приказ дважды и тут же исчез, растворился. — Прошу на посадку! — крикнул Пыёлдин все еще сидевшим в тени зэкам — выполняя его указание, они оставались на месте, не решаясь вмешаться в события. — Раздайся море, говно плывет! — восторженно заорал Пыёлдин, видя, как бросились к вертолету зэки, которые так долго преследовали его насмешками. — Козел! — заорал Пыёлдин, выталкивая из вертолета недавнего своего помощника. — Хмырь! Мешки с цементом!

— Что мешки с цементом?! — в истерике взвизгнули оба, боясь, что их оставят догнивать в тюрьме.

— Рассыпай вокруг вертолета! — Пыёлдин сделал круг рукой.

— Зачем?!

— Делай! — Еще на несколько слов, которые ему так хотелось выкрикнуть, у Пыёлдина не хватило сил, он закашлялся, изогнулся пополам, но не спускал глаз с Хмыря и Козла. Схватив тяжеленные мешки, они щедро посыпали тюремную пыль сухим, мельчайшим цементом. Когда оба вскарабкались в кабину, лопасти уже вращались, набирая обороты. Их грохот смешался с грохотом, который раздавался из железной будки, где метались в полной темноте вертолетчик и два конвоира. Они колотили в стены, в двери пустыми железными банками, палили из автоматов в потолок, но это был просто шум, и не более того.

— Все, ребята, все! — вскричал Пыёлдин, сверкая очами. — С горячим бандитским приветом!

А лопасти вращались все быстрее, рождая ветер на тюремном дворе, поднимая в воздух тучи цементной пыли, в которой скрылась и будка с запертыми простаками, и двор, и мачта для высоковольтных передач. Да и сама трехэтажная тюрьма потонула в серой цементной пыли и как бы перестала существовать. Поэтому, когда пыль осела, когда пленники выбрались из раскаленной на солнце будки, никто не мог даже предположить, в какую сторону улетел похищенный вертолет, где ждать его появления, куда направить поиски. Безбрежное синее небо простиралось над стенами тюрьмы, а воздух свободы все еще, казалось, гулял сквозняками по ее обесчещенным коридорам и камерам.

Беглецы исчезли, будто растворились в синеве неба.

* * *

Дом напоминал шампур, на который был нанизан весь остальной город с кварталами, скверами, свалками и пустырями. Холодным сверкающим кристаллом уходил он в небо и заканчивался где-то там, в немыслимой вышине, в разряженной темно-фиолетовой атмосфере среди звезд и планет. Белые тарелки антенн, установленные на крыше этого фантастического сооружения, позволяли его обитателям видеть все телевизионные программы мира, знать все новости и откликаться на них своевременно, безошибочно и жестко.

Когда весь город уже был погружен в вечерние сумерки и на его темных улицах вспыхивали желтоватые фонари, верхние этажи Дома полыхали закатными отблесками, светясь торжествующе и победно. И ранним утром, когда город еще спал, погруженный в кромешную мглу, верхние этажи Дома уже сверкали в лучах восходящего солнца. Да, Дом позже всех засыпал и раньше всех просыпался, словно зовя горожан к неведомой, прекрасной жизни, которая обязательно наступит, но не очень скоро. Однако стремиться к ней необходимо, поскольку в этом и состоит смысл земного существования.