Смерть предпочитает блондинок - [21]

Она примерила и с улыбкой покрутилась перед клиентами. Мужчина сделал выбор, расплатился с Региной. Наташа быстро поубирала все со стола, красиво упаковала подарок и с улыбкой проводила посетителей до двери. Она подмигнула Гале — мол, вот видишь, и к нам грузовики с сахаром приезжают — и довольная вернулась в магазин.

Спустя еще пять минут из магазина «Солейль» вышла Арина с мобильным в руках и убежала в боковой холл к лифтам. Там поговорила по телефону, — Галка услышала, как она спрашивала у Михаилов размер возможной скидки, — и снова вернулась в салон.

А еще через десять минут Потоков в кольце охраны вышел из «Солейль» и отправился по коридору дальше, в обратную от «Гиперборея» сторону. Один из охранников нес пакет с логотипом «Солейль».

— Ну как, поймала Потокова? — спросила Регина у Галки, когда та вошла в магазин.

— Они в другую сторону пошли, — ответила та, — к ресторанам и с полными пакетами. Что мне стоять в коридоре? Захотят, сами зайдут…

Регина не успела ей ничего ответить, потому что в их магазине появились сразу трое покупателей — нарядная пожилая дама, с виду иностранка, и симпатичная молодая пара, с виду новые русские. Предпраздничные продажи покатились как ком с горы.

Глава 13

После длительной беседы с Ариной у Василия Иваныча сложилась полная картина отношений Жанны со всеми окружающими в салоне и отеле. Вторая линия подозреваемых состояла из Николая Кошкина, нынешнего друга Жанны, Леши Анисимова, ее экс-бойфренда (приставка «экс» действовала с прошлой осени) и соседки Жанны девочки Маши, которая вызвала охрану на место происшествия.

Призадумавшись, Василий Иваныч включил в этот список и мать Кошкина, даму, которая активно сопротивлялась отношениям сына с Жанной.

Оба бойфренда, экс и нынешний, безусловно могли знать о числе, когда Жанна получала зарплату. Кошкину она могла позвонить и рассказать о полученном бонусе после грандиозной продажи колье с изумрудами. Но как ни старался Василий Иваныч, он не смог представить себе Кошкина с кирпичом за коробкой лифта, или жадно роющегося в женских украшениях, или нанимающего для этих дел киллера.

С Лешей Анисимовым Жанна рассталась резко, хотя он еще не раз приходил в отель, пытался поговорить с ней, вернуть ее. Со слов Арины было понятно, что отношения у них и так потрескивали. Но после истории с Данькой все просто лопнуло по швам. Анисимов оказался эгоистом-холостячком. Их совместный быт выглядел примерно так:

— Леша, давай поужинаем.

— Я ужинал в ресторане.

— Давай я куплю продуктов и буду готовить тебе ужин дома, когда я не работаю.

— Давай!

— Тогда дай мне денег на продукты, я куплю все нужное и сварю тебе завтра отличный борщ.

— Сколько?

— Ну, дай… не знаю… ну двести рублей…

— Двести? Рублей?! Да на двести рублей я могу поужинать в «Елках-палках»!

Жанна оставила попытки завести семейную кассу и планировать общие расходы. Анисимов жил у нее, в квартире, которую она снимала, но не участвовал в ее оплате. Ее квартира была ближе к центру, чем его квартира в Мневниках.

В этой квартире Жанна наводила чистоту, она была уютно обустроена. В общем, жить там Анисимову было гораздо удобнее, чем в его запущенной холостяцкой норе.

Жанне он никогда ничего не дарил. Считал, что ценен сам по себе, что он редкий приз, достойный чуткого обращения, заботы и ежедневного восхищения.

Жанна в конце концов устала от такой «семейной жизни», робкие попытки превратить отношения в двухсторонний обмен эмоциями не имели успеха. Анисимов считал, что он — не баба, и эмоции испытывать не хотел.

Весь его квадратный вид и добродушное лицо производили хорошее впечатление на окружающих, но с посторонними он был гораздо более любезен и мягок, чем с ней. Его скупость вообще не поддавалась объяснению, потому что у него был небольшой, но собственный бизнес: его фирма занималась ремонтом квартир. Деньги у него всегда водились, и дело было не в них, а в отношении.

В ту ночь с Данькиным приступом Жанна поняла, что рядом с ней нет никакой стены, никакого мужского плеча, вместо них — пустое место. Как входишь в комнату, садишься на стул и вдруг падаешь на пол: стула нет. Вот ведь вроде взялась рукой за его спинку, услышала скрип деревянных ножек по полу, и я всего лишь хотела присесть?!

Жанна даже не стала ничего Леше озвучивать. Достаточно было сказать самой себе, что замечательный и добрый в душе Леша — это ее безумная фантазия. На самом деле есть только пустота, даже не пустота — воронка, которая втягивает в себя ее дни, внимание, ее любовь.

Николай Кошкин был журналистом и писал для всякого рода гламурных журналов. Кошкину было тридцать пять лет, свое резвое перо он ценил недешево и часто писал заказные статьи про политику под псевдонимом Антон Вышегородский. На поприще журналистики они и познакомились.

На данный момент букетный период в их отношениях закончился, они проводили вместе все свое свободное время. Кошкин был высок, худощав, он следил за собой: консультировался у стилиста, покупал одежду только хороших марок, часто посещал модные тусовки — это было частью его работы, его имиджа.

Отношения Жанны с Николаем, как Василий Иваныч понял из разговора с Ариной, были теплые. Оба были ироничны, талантливы. Николай представил Жанну матери, даме с бурным прошлым в советской литературе. Та вела себя с ней подчеркнуто вежливо, но за глаза говорила сыну всякую чушь: желала ему невесту с «приданым» — предпочтительно иностранку (ездит же он за границу) или дочку олигарха (разве же он не мил, не очарователен?), в крайнем случае — звезду экрана (это двинуло бы вверх частоту упоминаний Кошкина в светской хронике).