Смерть после бала - [105]

— Послушайте, — сказал Аллейн, — давайте говорить прямо. Сэр Даниэль, вы обследовали руку мисс О'Брайен, когда вернулись в кабинет?

— Да, — ответил Дэвидсон, поворачиваясь спиной к Каррадосу.

— И что вы обнаружили?

— Рука была покрыта синяками, и я выписал ей мазь.

— Как вы думаете, что могло послужить причиной этого?

— Похоже было, что руку крепко сжали и сильно вывернули.

— Что делали сэр Герберт и его падчерица, когда вы вошли в кабинет?

— Он держал ее за руку.

— Будет правильно сказать, что он был зол на нее?

Дэвидсон задумчиво посмотрел на Бриджит. Они обменялись понимающей улыбкой.

— Безусловно, он кричал на нее, — сухо произнес Дэвидсон.

— Вы обратили внимание на секретер?

— По-моему, в этот раз я не смотрел на него. Но я понял, что сэр Герберт Каррадос как раз говорил о нем, когда я вошел в комнату.

— Так. Благодарю вас, сэр Даниэль. Вы не могли бы подождать с мисс О'Брайен в другой комнате? Фокс, пожалуйста, пригласите мистера Даймитри.

Дэвидсон и Бриджит вышли из комнаты. Вскоре появился Фокс вместе с Даймитри. На пальце у Даймитри красовалась белоснежная повязка, волосы блестели от бриллиантина, и весь он был гладкий, лоснящийся и распространял сильный запах одеколона. Краешком глаза он оглядел присутствующих и церемонно поклонился.

— Добрый вечер, миледи! Добрый вечер, джентльмены!

— Мистер Даймитри, — начал Аллейн, — я хотел бы…

— Остановитесь!

Каррадос вскочил на ноги. Он стоял, держа руку на уровне лица, не то обороняясь, не то пытаясь заставить всех замолчать. Затем он медленно вытянул руку и пальцем указал на Даймитри. Этот жест был крайне нелепым, но в то же время пугающим.

— Что случилось, сэр Герберт? — спросил Аллейн.

— Что он здесь делает? Мой Бог, теперь я понял… я понял…

— Что, сэр Герберт? Что вы поняли?

— Остановитесь! Я все скажу. Я сделал это. Я сделал это! Я признаю. Я признаюсь во всем. Я это сделал!

29. Кульминация

— Что вы сделали, сэр Герберт?

Это был голос заместителя комиссара, очень спокойный и прозаичный.

— Я спрятал письмо. — Каррадос посмотрел прямо в лицо жене. — Вы знаете почему. Если бы вы когда-нибудь заговорили о нем, стали сравнивать меня с ним, если бы я узнал, что вы… Вы знаете почему.

— Да, я знаю почему, — сказала леди Каррадос.

— Ради Бога, джентльмены, ради всех святых, пусть это останется между нами, — сказал Каррадос. — Это дело касается только меня и моей жены.

— Это уже не только ваше личное дело, — ответил Аллейн. — Вы писали своей жене, шантажируя ее лишь для того, чтобы причинить ей боль? Разве вы не делали этого?

— Вы глупец! — закричал Каррадос. — Вы глупец! Это я страдал! Это я боялся, что именно так и случится! Письмо было украдено. Оно было украдено!

— Теперь, похоже, мы наконец-то сможет добраться до правды, — сказал Аллейн. — Когда вы обнаружили, что письмо пропало?

Каррадос переводил взгляд с одного лица на другое. На какую-то долю секунды Аллейн испугался, что он сейчас расплачется. Его губы дрожали, он сразу постарел. Наконец Каррадос начал говорить.

— Это случилось, когда мы вернулись из Ньюмаркета. В этот вечер я сидел один в кабинете. Бриджит весь день вела себя очень невнимательно по отношению к нам, бросив нас одних и отправившись куда-то с молодым человеком, которого я не одобряю. Моя жена встала на ее сторону. Я сидел совсем один в кабинете и смотрел на секретер. Мне показалось, что безделушки, стоявшие перед ним, были расположены не так, как обычно. Я подошел, чтобы поправить их, а потом открыл потайное отделение. Оно было пусто! Уверяю вас, письмо было там еще накануне! Я сам видел его. В тот день я был очень зол на жену. Она жестоко обращалась со мной. Я очень чувствителен, и мои нервы вконец расшатаны. Я одинок, ужасно одинок. Никого не волнует, что со мной будет. Она была так бездушна и невнимательна. И я пришел взглянуть на письмо, потому что оно несколько утешало меня. Оно было на месте поздно вечером накануне. А известно ли вам, кто был один в моем кабинете девятого мая?

— Да, — сказал Аллейн, — и я рад, что вы тоже вспомнили это. Это был мистер Коломбо Даймитри.

— Ага, — дрожащим голосом произнес Каррадос, — наконец-то, наконец-то мы добрались до правды.

— Боюсь, я не совсем понимаю, — сказал Даймитри. — Сэр Герберт, наверное, не совсем здоров?

Каррадос повернулся и снова указал пальцем на Даймитри.

— Ты украл его, грязный даго! Я знаю, что ты его украл. Я подозревал это с самого начала. Но я ничего не мог поделать — ничего.

— Прошу прощения, мистер Аллейн, сказал Даймитри, — но я полагаю, что могу подать на сэра Герберта Каррадоса в суд за клевету. Это так?

— Я бы не советовал вам этого делать, мистер Даймитри. С другой стороны, я бы настоятельно советовал леди Каррадос предъявить вам обвинение в шантаже. Леди Каррадос, вы подтверждаете, что утром двадцать девятого мая, когда лорд Роберт Госпелл нанес вам визит, вы получили анонимное письмо?

— Да.

— Вы полагаете, что единственным источником, из которого шантажист мог получить эту информацию, было письмо, пропавшее в день смерти Пэдди О'Брайена?

— Да.

Аллейн вынул из кармана конверт и протянул его ей.

— Было ли анонимное письмо похоже вот на это?