Смерть под зонтом - [94]

– О пятом? – Грегор Абуш вскинул голову. – Вы говорите о Ионатане Крюдешанке?

Я кивнул.

– Латорп, если вам необходим какой-нибудь музыкальный инструмент, отыщите его себе, а на моих нервах не играйте, оставьте меня в покое! Мы обыскали всю ферму. Где Крюдешанк, по-вашему, находится? Может быть, в плите?

Грегор Абуш нервно засмеялся.

Я невольно взглянул на огромный очаг. В старые времена, когда на ферме обитал один из бесчисленных Александеров, населявших Александрию, на этой плите готовили еду для всех членов семьи и работников. Очаг выглядел достаточно объемистым, чтобы сжечь и человека.

– Раз уж вы настаиваете, посмотрим, – сказал Грегор Абуш деланно веселым тоном, ничуть не соответствовавшим настроению.

На полу перед открытой дверцей постепенно образовалась целая гора полуобгоревшего хвороста и еловых шишек, угля и пепла.

– Костей вроде бы нет, – заметил Грегор Абуш. – И все-таки прошу вас, Латорп, внимательно осмотреть эту кучу.

– Вы смеетесь надо мной?

– Ничуть, – Грегор Абуш и не думал шутить. – Осмотрев эти остатки процесса сгорания, вы получите примерное представление о том, в каком состоянии находится сейчас мой мыслительный аппарат. Все дрова сгорели, осталась лишь никуда не годная зола… Честно говоря, я уже ни в чем больше не уверен. Не берусь гадать, жив ли еще Ионатан Крюдешанк или убит. Даже не знаю, кто кого прикончил. Пророк?… Уолтера Карпентера? Ричарда Бейдевана? Альберта Герштейна?… В заключение еще и Александра Луиса?

– Что вас смущает? – пробормотал я.

– Мотивы преступления. Единственный, которого с точки зрения Пророка следовало убрать с дороги, был Альберт. По отношению к Альберту можно даже предполагать двойной мотив. Во-первых, в дискотеке «Архимед» Альберт его смертельно оскорбил. Из вашего рассказа об этом происшествии следует, что он уже тогда грозился отомстить. Отомстить во имя Христа – это его любимое выражение, – Грегор Абуш мрачно рассмеялся. – К тому же, будучи психом, он мог вообразить, что Дэрти, если Альберта уже не будет в живых, увидит в Пророке подходящее замещение для столь широко разрекламированного музыкального альбома.

Я не мог с ним полностью согласиться.

– Если Пророк действительно такой потерявший рассудок отщепенец, не считающийся с человеческими нормами, каким он кажется нам, вряд ли вообще стоит искать для его поступков логическую мотивировку, – сказал я. – Ликвидация соперников, по-моему, требует более-менее нормального мышления. Я лично склонен думать, что Пророк скорее симулирует безумие, но в действительности ничуть не более сумасшедший, чем вы или я.

– Мне не хочется принимать вашу точку зрения, – Грегор Абуш покачал головой.

– Но я не вижу тогда видимых причин объявлять Пророка особо опасным преступником, которому, возможно, инкриминируется целых пять убийств. Ну, допустим, только четыре. А именно это вы сейчас сделали, объявив розыск его банды.

Признаться, так яростно спорить с начальником полиции заставило меня не только убеждение в своей правоте. Какую-то роль в этом играла и невольная злость. Я никак не мог простить Грегору Абушу тот тошнотворный ужас, который испытал, пока он кочергой выгребал содержимое плиты.

– Да, я действительно объявил их опасными преступниками, – согласился Грегор Абуш. – Но лишь потому, что мы не могли сидеть сложа руки, пока не наткнемся на истинную разгадку. Значит, вы утверждаете, будто Пророк притворяется безумцем… Не знаю. Во всяком случае, если принимать за чистую монету его психопатический религиозный бред, трудно представить себе, что такой одержимый станет грабить банк.

– Во всяком случае, то, что он только носит личину маньяка, хоть в какой-то мере объясняет последние события.

– Объясняет? – Грегор Абуш глядел куда-то поверх моей головы.

– А может быть, я и сам малость свихнулся, – усмехнулся я.

– Да и я заодно с вами. После того, что произошло, меня уже ничем не удивишь. Разве только, если кто-то станет утверждать, что завтра александрийцы обменяют зонтики на детские лейки.

– Опять доморощенный юмор, – недовольно пробурчал я.

– Подумайте, какое совпадение! – продолжал Грегор Абуш свой монолог, пропустив мою реплику мимо ушей, – Все притворяются. Нормальный Рей Кросвин притворяется сумасшедшим Пророком, здоровый Ионатан Крюдешанк – больным, Оливер Дэрти неизвестно почему делает вид, будто не разговаривал по телефону с банкиром…

– Кто-то едет! – предупредил сержант Александер.

Это не мог быть эксперт, он лишь недавно направился сюда.

Мы вышли во двор.

– Гасите свет! – приказал Грегор Абуш. – Выключить прожекторы! Все прожекторы! Да поживей!..

Затаив дыхание, забыв про дождь, мы стояли в темноте, следя за двумя световыми точками, которые быстро приближались.

Спустя несколько минут из мрака вынырнул автобус и подкатил к амбару.

– Включить прожекторы! – голос Грегора Абуша прорезался сквозь шум мотора.

Свет одновременно вспыхнул со всех сторон, окружив мерцающим кольцом Пророка.

Пророк, выходивший из автобуса с новой, сверкавшей никелированным корпусом гитарой в руках, застыл на месте. За ним, закрываясь от неожиданного, яркого света, спрыгнули представительницы его гарема – четыре существа, в которых лишь с трудом можно было опознать молодых женщин. Все они были одеты в широкие блузы из мешковины и сильно поношенные, вылинявшие джинсовые брюки. Длинные, неухоженные, растрепанные волосы ниспадали до талии, частично закрывая лица, к которым, судя по всему, давно не прикасались ни вода, ни тем более мыльная пена.