Смерть под зонтом - [52]

– Итак, вы полагаете, что Карпентер действовал вопреки собственной воле, подчиняясь насилию? – резюмировал я.

– Так мне показалось, – и на сей раз он ответил ставшей уже стереотипной фразой. – Мне ведь не известен замысел гангстеров в его первоначальном варианте. И какая роль была отведена в нем Уолтеру Карпентеру.

– Роль? Вы так считаете? – засомневался я.

– Лично мне кажется, что Карпентер так или иначе был вовлечен в операцию. По-другому не объяснить, почему так называемые съемки происходили в отсутствие Ричарда Бейдевана.

– Разумеется, отснять центральный эпизод без режиссера фильма – это ни в какие ворота не лезет. Но вы забыли, что в этом эпизоде у Теи Кильсеймур была такая же нагрузка, как и у Альберта Герштейна, однако и ее не допустили.

Луис ответил не сразу. После некоторой паузы он покачал головой:

– Вы вроде бы права… Но с другой стороны,…

– Что вы имеете ввиду? – спросил я, почувствовав в его голосе некоторое сомнение в правильности моего аргумента.

– Мне кажется, Ричарда Бейдевана и Тею Кильсеймур не стоит заранее столь категорически отделять от «темных фигур», – сказал Луис. – Думаю, в этой шахматной партии им обоим также была выделена некая исходная позиция. Но в последний момент произошла замена фигур. В результате Карпентер из добровольного помощника был превращен в чисто механического исполнителя, вынужденного действовать по чужому приказу. Лишний раз напомню, это всего-навсего гипотеза, к тому же, возможно, слишком субъективная. Так что стопроцентно полагаться на нее едва ли следует.

Дальше Луис поведал о том, что мне уже было известно из других источников.

После съемок подвизавшийся в фильме в роли рядового члена банды Кристиан Арчински и банковский посыльный спустились в подвал, чтобы пошутить с охранником. На иронический вопрос тот со смехом ответил: «Ничего не оставили. Все подчистую!».

– Когда я спустился вниз и нажал звонок, то услышал от него то же самое, – рассказал Луис.

– Как вам вообще пришло в голову спуститься вниз? – спросил я, надеясь, что этот каверзный вопрос застанет Луиса врасплох.

Он действительно смутился.

– Спуститься вниз? – повторил он, как бы пытаясь уйти от ответа. – Сам не знаю. То есть…

Луис внезапно замолчал, делая вид, будто оглядывает затянутый дымовой завесой зал.

Я невольно проследил за его взглядом.

За сизым прозрачным покрывалом дыма выделялась оригинальная фигура Пророка. Совершенно неподвижный, словно превращенный колдуном в гранитную глыбу, он казался погруженным в транс.

Нашу нишу накрыл похожий на пушечную канонаду лязг ударных инструментов и металлический грохот. Это была сочиненная в рок-стиле «Автомобильная серенада», единственное чисто инструментальное произведение Ральфа Герштейна, включенное в долгоиграющую пластинку «Ревущих бизонов».

Луис возобновил свой рассказ:

– Одним словом, я нажал звонок и стал ожидать охранника, который должен был отпереть дверь. Я еще не успел ничего сказать, а по ту сторону двери уже раздался смех, сопровождаемый словами: «Ничего не оставили! Все подчистую!». Я постоял у дверей несколько минут, затем снова нажал звонок. На этот раз я пояснил, что мне надо войти, чтобы выбрать кое-что из своего сейфа…

– Получается, у вас свой депозит в банке? – прервал я его.

– Допустим. У вас есть какие-нибудь возражения?

– Никаких, абонируйте, по мне, что угодно, – я пожал плечами. – Если это не секрет, можно все же узнать, что вы там храните?

– Любовные письма. Переписку с женой моего редактора, если это вас устраивает, – ядовито отрезал Луис. – Если не ошибаюсь, мы говорим отнюдь не о моих личных делах, а об ограблении… Одним словом, я попросил охранника впустить меня и в ответ услышал тот же самый идиотский смех…

– И те же самые слова, – дополнил я. – Знаю. В отличие от Кристиана Арчински и банковского посыльного вы, должно быть, догадались, что это не сам охранник.

– Да, я сразу же сообразил, что это всего лишь голос охранника, зафиксированный на магнитофонной пленке. Единственное, чего я до сих пор не пойму, как удалось сделать эту запись?

– Не знаю, – покачал я головой, но неожиданно что-то вспомнил. – Скорее всего, во время репетиции! – воскликнул я, обрадованный своей догадкой.

– Во время репетиции? Впервые слышу, – засомневался Луис. – Откуда у вас такая информация?

– От Дэрти. Режиссер репетировал с Альбертом соответствующую сцену в подвальном помещении. Надо думать, охранник в тот раз и позволил себе пошутить, будто банк основательно ограбили.

Луис задумчиво поглядел на дым, который, подобно серому илистому течению, медленно растекался по залу, и подал реплику не сразу.

– Кроме Ричарда Бейдевана, Альберта Герштейна и охранника, кто еще присутствовал на репетиции?

Я попытался вспомнить, но ответить в точности не мог.

– Кажется, сам Ионатан Крюдешанк, – неуверенно сказал я.

– Крюдешанк? – Луис напрягся, но сразу же, не дожидаясь моего подтверждения, продолжил рассказ: – Одним словом, стою я за дверью, а по ту сторону звучит этот идиотский хохот, эти идиотские фразы… Голос охранника смолкает, небольшая пауза и опять то же самое. Нервы у меня довольно крепкие, но, признаться, мне стало как-то не по себе…