Смерть под зонтом - [14]

– Смотрите только, чтобы не выкрали свитки, – предупредил я

– Сам я думаю, что более всего мне надо остерегаться Ионатана Крюдешанка. Он рассчитывает меня разорить и таким образом получить папирусы… Я убежден, что письма имеют большую историческую ценность хотя бы из-за своей древности. Однажды собрался с духом и отвез на экспертизу к профессору Петерсену, но…

Хуго Александер остановился на полуслове. Взглянув на часы, он быстро включил радио.

– Местные известия, – извинился он. – Обычно не слушаю, но на этот раз лично заинтересован.

Начало передачи он прозевал. Диктор продолжал свой рассказ.

…– редкий случай, когда метеорологические прогнозы исполняются. Александрийцы помнят, что в минувшем году предсказывалось жаркое лето. В действительности же несколько дней оказались настолько холодными, что кое-кто уже готов был достать из шкафа шубу. На этот раз период дождей наступил действительно значительно раньше времени. Циклон с западного побережья распространяется все дальше в средние широты, вызывая невиданно сильные ливни. Подобного потопа в Александрии не регистрировали с 1932 года. В течение нескольких часов озеро Понт, выйдя из берегов, залило окрестности. Александрийцы, живущие вблизи озера, поспешно эвакуируются…

– Очень хорошо! – обрадовался, к моему удивлению, Александер. – Мотель теперь будет битком набит. Тотчас же прикажу подготовить дополнительные кровати. Прошу меня извинить! – И он принялся поспешно складывать в шкатулки свою коллекцию.

Именно в этот момент и появился Грегор Абуш. Увидя свитки, он насмешливо мне подмигнул. Серые глаза, в глубине которых сверкали зеленоватые искорки, как-то не подходили к его тяжелой голове и широкоплечему туловищу, более соответствовавшим эдакому провинциальному стражу порядка.

– Что я вижу? Знаменитые письма! Очевидно, ты пытался внушить Латорпу мысль об их чрезвычайной ценности. Не верьте ему, Латорп! По-моему, он просто ищет дураков. Ведь у каждого александрийца есть своя идея фикс… Я, например, во сне и наяву вижу какое-нибудь сложное преступление, которое лишь мне будет по силам распутать. Хуго надеется с помощью своих сказочек поймать как на наживку легковерного богача, который в обмен на факсимиле Христа готов уплатить его долги.

– Смейтесь, сколько хотите, но мне действительно кажется, что эти свитки куда ценнее, чем вы думаете.

– В этом случае ты хранил бы свои уникальные ценности в банке, а не в шкафу, который может взломать парнишка.

– Не твое дело! – побледнел от злости Хуго Александер. Грегор Абуш, удовлетворенно улыбнувшись, вышел вместе со мной из дома.

– Приехал за вами, – пояснил он. – Обещал показать Александрию, так зачем же откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. К тому же район, куда мы отправимся, один из самых характерных уголков города. Именно в период дождей здесь как бы зажигается предупредительный сигнал.

Я охотно согласился. Где гарантия, что, оборудовав дополнительные спальные места, Хуго Александер не начнет снова приставать ко мне с очередными побасенками из истории Александрии.

На всякий случай я зашел в свою комнату в надежде застать Дэрти. Напрасно. Администратор сообщил, что он не появлялся и не звонил по телефону.

В автомобиле Грегор Абуш прежде всего пояснил, что мы едем, чтобы встретиться с неким Непомуком Берлундом.

– В Новом Виндзоре я собрал кое-какие сведения, – рассказывал он. – Только что возвратился. Дежурный в полиции сказал, что мне несколько раз звонил Берлунд. Ему во что бы то ни стало нужно со мной поговорить. Просил приехать к нему, как только вернусь.

– Нетрудно заметить, что местной полиции нечего делать, раз вы можете позволить себе сломя голову мчаться к каждому, кто только хочет вас увидеть.

– Не совсем так. Берлунд какое-то время служил у меня. Он бы не стал меня затруднять, если бы речь не шла о чем-то серьезном.

Я беспокойно вертелся на сиденьи. Ремень безопасности до боли врезался в грудь. И так же болезненно кольнула мысль, что я оказался последним болваном, спутавшись с Дэрти.

Не было никакого основания связывать звонок совершенно неизвестного мне Берлунда с делами Дэрти в Александрии, но так уж случается, что какое-то, казалось бы, нейтральное слово вызывает цепную реакцию. Совершенно против собственной воли в моей памяти выстраивались в ряд отдельные, не совсем понятные фразы, которые довелось услышать во время разговора Дэрти с Альбертом.

Улица была вся залита водой, струи грязи то и дело ударялись в ветровое стекло, заставляя меня вздрагивать. Я никак не мог отделаться от чувства, что меня втянули в какую-то нечистую игру, для которой нельзя вообразить более подходящего фона, чем Александрия в дни большого потопа.

7

Когда мы въехали в квартал, который в соответствии с терминологией александрийцев назывался Набережной Понта, жгуты дождя, словно свитые из дюжин обычных струек, уже во всю силу стегали по невзрачным домишкам, мимо которых проезжала наша машина. Видневшиеся вдали корпуса фабрики «Посейдон» еле угадывались за темной завесой ливня. Озеро, которое за городом простиралось насколько глаз достанет, здесь суживалось.