Смерть парфюмера - [18]

Майло, совершенно уверенный в своем очаровании, не обращал особого внимания на мое общение с другими мужчинами, и я прекрасно знала, зачем он разыгрывал ревность, когда для нее не было ни малейших причин.

– Если ты ждешь от меня извинений за его обходительность, хочу сказать тебе всего одно слово, – ответила я.

– Вот как? – Я буквально почувствовала, как он заулыбался в темноте. – И что же это за слово?

– Надин, – коротко бросила я.

Он рассмеялся:

– Да, я знал, у тебя найдется что сказать по данному поводу.

Надо признаться: я относилась к этому не так весело, как он. Несмотря на равнодушие, которое я разыграла перед мсье Дюво, восторженные приветствия Надин вызывали вопросы о том, насколько они близки с Майло. Я колебалась, пытаясь решить, как сформулировать вопрос. И наконец спросила:

– Мне нужно о ней что-нибудь знать?

– Ничего кроме того, что я тебе уже сказал. – В его тоне не звучало ни нотки вины. Но, поскольку он никогда не чувствовал себя виноватым, это ни на что не указывало.

– Ты и правда ждешь, что я поверю, будто она лишь младшая сестра одного из твоих друзей?

– Верь во что хочешь, но это правда, – непринужденно ответил Майло. – Мы с ее братом Франсуа Жерменом вместе учились в школе. Я много раз приезжал к нему во время каникул, и она все время нас изводила, насколько я помню.

– Она очень хорошенькая зануда, – заметила я. – Полагаю, в твоем вкусе.

– Перестань, дорогая. Ты что, из-за нее расстроилась?

Расстроилась? Я размышляла. После очень непростого периода в нашей жизни я училась доверять мужу, несмотря на репутацию, которую он себе снискал. Когда меня начинали одолевать неотступные сомнения, я понимала, что бо́льшая часть всего написанного о Майло – неправда или сильно преувеличенные слухи. Нельзя отрицать того, что женщины липли к нему, но я могла смириться с его беспечной манерой общения с ними до тех пор, пока его необдуманные слова не вели к необдуманным действиям.

– Нет, – ответила я. – Не расстроилась. В любом случае мне нужно подумать о куда более важных вещах.

– Да? И о каких же?

– Например, о том, что завтра вечером надеть на прием.

На следующее утро я, не теряя времени, начала готовиться к приему у Беланже.

Хотя я знала, что платья в моем гардеробе подходили для вечерних выходов в Париже, на таком грандиозном событии, как прием у Беланже, вполне уместно появиться в чем-то экстравагантном.

Я понимала, что будет нелегко найти подобное платье в такой короткий срок, но у меня сложились прекрасные отношения с кутюрье мадам Лоррэн, чьи вечерние наряды всегда отличались изяществом, и надеялась, что у нее найдется что-нибудь подходящее.

Если я собиралась отправиться за покупками, было важно выглядеть так, словно мне не нужно что-то новее и моднее того, что у меня уже есть. Это был путь к сердцу парижских модисток – полное равнодушие к их нарядам. Чтобы получить самое лучшее, мне следовало одеться так, словно у меня и в мыслях нет обновить гардероб.

С этой целью я надела одно из своих последних приобретений – элегантный белый костюм в комплекте с накидкой и белой шляпкой, чуть надвинутой на лоб. Этот гармоничный ансамбль я купила в известном доме мод и ожидала, что мадам Лоррэн очень захочется его превзойти, если ей это удастся.

Я отправилась в магазин на рю де Риволи. Я часто покупала там платья, когда приезжала в Париж, а мадам Лоррэн также присылала много вечерних нарядов мне домой. Я представилась продавцу, и через несколько секунд навстречу мне вышла мадам Лоррэн.

– Доброе утро, мадам Эймс! Рада вас снова видеть.

– Я тоже, мадам Лоррэн. Надеюсь, у вас все хорошо.

– Да, благодарю вас. – Она окинула меня критическим взглядом, но, похоже, мой образ вызвал у нее одобрение. – У вас очень элегантный костюм, – заметила она с некоторой завистью.

– Благодарю вас.

– Вы ищете что-нибудь особенное?

– Да, – ответила я. – Я знаю, что времени очень мало, но сегодня вечером мне предстоит выход в свет, и я подумала, не найдется ли у вас что-нибудь для меня.

Она замялась, и я засомневалась, сработал ли трюк с костюмом. Затем она задумчиво кивнула:

– Для вас всегда найдется, мадам Эймс. Прошу вас, присядьте. Я попрошу манекенщиц продемонстрировать самые последние модели.

Я села на обитый синим бархатом стул, а продавец поставила передо мной поднос с кофе, сливками и шоколадными бисквитами. В ожидании я с довольным видом пощипывала их.

Мадам Лоррэн обладала превосходным вкусом и знала, что лучше всего подойдет к моей фигуре и цвету лица. Мне не терпелось увидеть, что же она предложит. Наконец она вышла и встала у двери в гардеробную. Представление вот-вот начнется.

Через несколько секунд показалась первая манекенщица. На ней было темно-красное шелковое платье с прозрачными кружевными рукавами. Наряд интересный, но красное я не хотела, поскольку не так давно купила вечернее платье этого оттенка.

Были платья темно-синего, темно-изумрудного цветов и из пепельно-серого атласа. Просто прекрасные, но меня не покидало чувство, будто это не совсем то, что я искала. Как только я его увижу, то сразу узнаю.

Затем вышла манекенщица в привлекшем меня наряде. На ней было восхитительное платье из черного шелка с приталенным лифом и юбкой из шифоновых кружев. Черное я надевала нечасто: мне казалось, что в нем я выгляжу бледнее, чем обычно. Однако за время отдыха на Капри цвет лица у меня улучшился, к тому же в темной гамме присутствовала приглушенная элегантность. Я собралась сказать мадам Лоррэн, что сделала выбор, как вышла еще одна манекенщица, и я передумала.