Смерть может танцевать 5 - [22]

— Снова эти высокопарные речи о свободе, — усмехнулся я. — Как вам удалось прожить столько лет? Ведь ты практически не изменился.

— Эти разговоры не для всех ушей, — покачал головой он. — У нас всё ещё осталась система допуска к тайнам.

— Кто бы сомневался.

— Пройдёмся? Я расскажу тебе всё, а заодно покажу, — и, не дожидаясь моего ответа, Лирий развернулся и не спеша двинулся по изогнутому коридору.

Я немного постоял с задумчивым видом, а затем проследовал за ним. Как только мы поравнялись и как следует отдалились от поста охраны, он продолжил беседу:

— Ты же знаешь, на каком принципе основана работа компьютера?

— Не совсем, — пожал плечами я. — Что-то с программными кодами связано и всё такое.

— Я не об этом, я о фундаментальном принципе — единицы и нули. Ты знаешь, что они означают на физическом уровне?

— Это что, проверка на знание школьной программы по информатике?

— Я просто хочу знать, понимаешь ли ты это или мне начинать с самых истоков?

— Единица — есть сигнал, ноль — нет сигнала, — снизошёл до ответа я.

— Так и есть, — кивнул Лирий.

— И к чему ты это?

— Та инъекция, которую ты сделал в самолёте, работает по тому же принципу, только её основа — стволовые клетки. Нам удалось их запрограммировать, точнее, превратить в маленькие процессоры, которые сейчас распространились по всему твоему организму. Именно они в данный момент отвечают за регенерацию тканей, передачу импульсов по нервной системе и за выработку нужных гормонов.

— Я слышал лишь о попытках создать нечто подобное, — задумчиво произнёс я. — Как вам удалось воплотить это во время Армагеддона?

— Нам удалось создать это только на закате двадцатого века, — спокойно ответил он.

— Но тогда как?..

— Потерпи, скоро ты всё увидишь сам, — повернулся ко мне Лирий и спокойно, вежливо улыбнулся. — Я понимаю — у тебя куча вопросов, но сейчас удобнее всё по порядку.

— Хорошо, — кивнул я.

— Так вот, ты прав, иногда информация просачивается в массы, но наши методы тебе прекрасно известны: люди на ключевых местах, привлечение к работе гениев, а в некоторых случаях и устранение. Потому данная разработка всё ещё находится под нашим контролем. Стволовые клетки не могут размножаться до бесконечности, этот природный барьер нам так и не удалось обойти.

— Я так понимаю, за этой дверью находится ферма? — подытожил я, потому как Лирий замолчал и замер у раздвижной переборки.

— Браво, Безликий, — улыбнулся он. — Но для начала хочу тебя предупредить: всё, что ты увидишь, создано искусственно.

— Открывай уже, — кивнул я на двери, и Лирий приложил палец к сканеру.

Створки разъехались в стороны и, несмотря на то, что я был готов увидеть нечто подобное, челюсть всё же поползла книзу.

Перед моими глазами предстало гигантское помещение, навскидку даже не понять его истинных размеров. И походило оно на всем известную сцену из фильма «Матрица», где были изображены человеческие фермы.

Нет, отличия, естественно, были: первое — ферма имела всего два яруса и второе, самое главное — в колбах находились младенцы или вернее будет сказать — эмбрионы. Совсем крохи, некоторые даже неокончательно сформированы.

Да, моя психика способна выдержать многое, но этот инкубатор произвёл колоссальное впечатление и приятным его не назовёшь.

Вокруг суетились люди в белоснежных комбинезонах, что-то периодически проверяя на сенсорных мониторах. Некоторые ёмкости были пусты и их вовсю драили. В общем, работа кипела.

Заходить внутрь мы не стали и, спустя немного времени, двери автоматически закрылись, отрезая от нас не очень приятную картину. Лирий внимательно следил за моим лицом всё это время, и пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать истинных чувств.

— Ну что, пошли дальше? — благодушно улыбнулся он.

— Да, пожалуй, — кивком выразил согласие я.

Вообще, он сильно изменился с момента нашего знакомства в прошлом. Стал более мягким, что ли? Возможно, это лишь напускное, а под маской всё так же скрывается жёсткий, беспринципный управленец. Скорее всего, так и есть, иначе я бы не увидел здесь настолько идеальный порядок.

— Как ты понимаешь, у нас не всегда был доступ к материалу, — между тем продолжил он. — Изначально, на первых этапах проекта нам пришлось проталкивать различные законопроекты, которые позволили легализовать аборты. Ну а необходимый материал забирался во время проведения операций. Но наука не стояла на месте, и с первыми генетическими открытиями мы создали собственную ферму, а абортарии перепрофилировали в центры планирования семьи.

Мы замерли у следующей переборки, которая открылась уже без лишних предисловий. За ней раскинулась лаборатория, где так же работали люди в белых одеждах. Только здесь они сидели за столами и производили манипуляции в чашках «Петри». Наблюдать за непонятными процессами смысла нет, потому мы почти сразу двинулись дальше.

— Следующая лаборатория занимается клеточным программированием, но особого отличия от этой, ты не заметишь. Так что не вижу смысла заглядывать и в неё, хотя если есть желание…

— Нет, думаю, ещё успею, — согласился с заместителем Главы я. — Но почему инъекция серебристого цвета?