Смерть машиниста - [9]
— Да нет, не принципиальный.
— С женой-то у вас как? Все хорошо?
— Да пока не жалуюсь.
— А она?
— Жалуется, конечно.
— Дети есть?
— Нет.
— Друзья?
— Есть, конечно.
— Но видитесь редко.
— Это да.
— В «Космосе» были, на одиннадцатом этаже?
— Не понял.
— В кафе «Космос», там одиннадцатый этаж открыли, бар.
— А, нет.
— А в бассейне новом? А на теннисном корте? Вот видите, — сказал Малинин, — так и жизнь пройдет. В бумажках. Я, честно говоря, по-другому представлял себе следователя…
Помолчали.
— А знаете, — вдруг улыбнулся Малинин, — есть своя обратная зависимость. Вот ходили б вы на одиннадцатый этаж, плавали бы в бассейне, были бы уже генерал. Я вам точно говорю!
— Буду иметь в виду, — сказал Ермаков.
Он уже стоял в дверях — строгий, официальный, в своей отутюженной униформе и начищенных ботинках.
— Так как же насчет пляжа? — сказал Малинин.
— Решили.
— Ну ладно. Желаю успеха!
— Да, мне сегодня это очень нужно, — серьезно ответил Ермаков.
В больнице, в ординаторской, Ермаков говорил с врачом.
— Что же с ним такое?
— Гипертония.
— А!
— Вы напрасно. В данном случае достаточно серьезно.
— Раз серьезно, попрошу справочку, — сказал Ермаков.
Врач посмотрел вопросительно.
— Вы же не разрешаете мне с ним побеседовать? Вот и напишите черным по белому.
Врач, средних лет мужчина, все сидел, глядя на Ермакова. Он колебался.
Ермаков сказал:
— Дайте мне его. Дайте.
— Что, опасный преступник? — понизив голос, спросил врач. — Не скажешь ведь! Хорошо… десять минут.
— Не больше.
— При таком давлении лучше не волноваться.
— Постараемся.
— Ну как, постараетесь? — усмехнулся врач. — Вот я с вами говорю и уже волнуюсь…
Когда Пантелеев в больничной пижаме и тапках на босу ногу вошел в ординаторскую, он не удивился — вроде бы даже обрадовался, увидев следователя…
— Ну, молодцы! И здесь нашли!
— А как же.
— Слушаю вас.
— Петр Филиппович, — начал Ермаков, — я не стал бы вас беспокоить, но есть вопрос, который нам надо срочно выяснить.
— Ну, слушаю, слушаю вас, — нетерпеливо произнес старик.
— Тот самый вопрос. Вы знаете, какой. Вы мне сейчас быстро ответите, и я уйду.
Врач понимающе кивнул и поднялся.
— Слушаю, — повторил Пантелеев, усаживаясь.
— Это я вас слушаю. Итак, сколько? Сколько вы установили тормозных башмаков под платформами?
— Я уже показывал.
— Еще раз, пожалуйста. Сколько установили башмаков?
— Два. Установил два башмака.
— Однако, если помните, при осмотре в вашем присутствии на месте ухода платформ был обнаружен только один башмак. Один, а не два.
Старик произнес заученно, со скучающим видом:
— И это показывал. Второй башмак протащило вниз, к стрелке.
Ермаков вздохнул и вытащил из портфеля папку, раскрыл.
— Ваши показания, Пантелеев, опровергаются показаниями свидетеля Воробьевой.
Воробьева, работающая стрелочницей на втором пикете Кашинского пути, утверждает… Лист дела восьмой, цитирую: «Я как услыхала по радио об этих платформах, сразу башмак в руки и бегом на дорогу устанавливать — тормознуть надеялась, думала, они еще тихо идут, а они, смотрю, вовсю разогнались… Башмачок мои, как пушинку, сбросило, аж в кусты отлетел, весь погнутый…» Вот так, Пантелеев. Что скажете?
Пантелеев молчал. Ни один мускул не дрогнул на лице.
— Мы нашли башмак Воробьевой. А ваш, якобы второй, не нашли и никогда не найдем. Потому что его вообще не было.
Старик молчал.
— Пожалуйста, подойдите к окну, — сказал Ермаков.
Пантелеев подошел, встал рядом.
— Видите женщину на скамейке?
— Да.
— Если хотите, она сейчас поднимется к вам. Вы ее не узнаёте?
— Она ж спиной сидит.
— Это Воробьева. Повторяю: если есть необходимость в очной ставке…
— Не надо! — махнул рукой Пантелеев.
— Так сколько было башмаков?
— Один, всю жизнь один! — вспыхнул вдруг старик. — Никогда второго не ставил. С сорок седьмого года. И сменщик не ставил. И другой сменщик, никто и никогда. Мало ли что там пишут в инструкциях! Если по инструкции, вообще дорогу надо закрыть! Понял? И все. Можете сажать!
Он решительно пошел к двери.
Что-то появилось в лице Ермакова, какое-то новое выражение… Ему вдруг захотелось окликнуть Пантелеева. Чтоб остановился. Он легко раскололся, дело было сделано. И сразу с этой минуты, как ни странно, все изменилось. Какое-то чувство вдруг шевельнулось в Ермакове, доброе чувство к хромому, обреченно поникшему старику в больничной пижаме.
— Пантелеев!
Старик остановился, посмотрел молча.
— Значит, договоримся так: я сейчас уйду, а вы перво-наперво спокойно ляжете, так? Отдохнете, ночку переспите. А завтра на свежую голову сядете и все напишете. Все как было. Идет? Не завтра, так послезавтра, смотря по самочувствию. Я вас не тороплю…
Он спустился по крутой тропинке к реке, постоял, озираясь. На травянистом, с песчаными проталинами кусочке суши, именуемом городским пляжем, было многолюдно. Скинув сандалеты, Ермаков пошел к воде.
Малинин дремал, вытянувшись на песке.
— А, это вы! Пришли все-таки?
— Ну как же, обещал.
И Ермаков стал раздеваться.
Незамысловатая татуировка — полустертая змея на предплечье — сразу бросилась в глаза Малинину. И еще глубокий розовый шрам на спине.
Ермаков поймал его взгляд.
— Вас интересует моя спина?
— Ранение?
— Вот именно.
Имя кинодраматурга Александра Миндадзе широко известно зрителю. Творчество его отличает острое чувство современности, глубокий психологизм, умение в яркой метафоричной форме рассказать о сегодняшней жизни. Фильмы, снятые по его сценариям режиссером В. Абдрашитовым, — «Парад планет», «Остановился поезд», «Плюмбум», «Слуга» и другие — привлекают внимание и критики и многочисленных зрителей, вызывают дискуссии у нас в стране и за рубежом. Издание иллюстрировано. Для широких кругов читателей.
Александр Миндадзе – сценарист, кинорежиссер. Обладатель многочисленных премий, среди которых “Серебряный медведь” Берлинского международного кинофестиваля, “Ника”, “Белый слон” Гильдии киноведов и кинокритиков. За литературный вклад в кинематограф награжден премией им. Эннио Флайано “Серебряный Пегас”. В книгу “Милый Ханс, дорогой Пётр” вошли восемь киноповестей Александра Миндадзе разных лет, часть которых публикуется впервые. Автор остается приверженцем русской школы кинодраматургии 1970-х, которая наполнила лирикой обыденную городскую жизнь и дала свой голос каждому человеку.
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.
ВЫ ВПУСТИЛИ НЕЗНАКОМКУ В СВОЙ ДОМ Наконец-то лучшие подруги Меган и Хлоя нашли для себя идеальный дом. Но чтобы потянуть аренду, нужна третья. По результатам собеседования Саманта кажется просто идеальной кандидатурой. ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ О ЕЕ ТАЙНАХ Однако вскоре в доме начинают происходить странные вещи. Меган подозревает, что первое впечатление ошибочно. С Самантой явно что-то не так. Почему она такая скрытная? Почему у нее нет родителей и друзей? И почему она не может наладить нормальный контакт с Хлоей? СКОРО УЗНАЕТЕ.
Ты на протяжении четырех лет ведешь дневник, записывая каждую мелочь, которая происходит в твоей жизни. Кажется, что ты действительно интересен только бумаге, к которой прикасается твой карандаш. По счастливой случайности ты знакомишься с людьми, которых вскоре назовешь родными. Что с тобой произойдет, если обстоятельства отнимут их у тебя? Что ты будешь делать?
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Когда к следователю Бурову обращается студентка юрфака с просьбой возобновить дело Рубцова, её отчима, он соглашается неохотно: слишком всё очевидно. Пять лет назад в загородном пансионате скоропостижно скончался главный ревизор фирмы «Донатор» Игорь Матвеевич Ларичев. Некоторые обстоятельства позволяли предполагать, что речь шла об убийстве. Главный подозреваемый бухгалтер Рубцов умирает буквально перед самым своим арестом — повесился в душевой пансионата. Все улики были налицо, и дело быстро закрыли. Однако в процессе нового расследования всплывают новые улики, и следователю Бурову вместе с юной помощницей предстоит выяснить, какие доказательства — подлинные, имело ли место убийство и кто настоящий преступник.
Думала ли я, отправляясь в языковую школу в Лондон, что эта поездка раз и на всегда изменит мою жизнь? Но назад дороги нет, и что будет дальше — смогу решить только я сама.