Смерть клерка - [79]

— Не сердись, пожалуйста. Устроим небольшую вечеринку узким кругом, чтобы отпраздновать твое выздоровление. Я приготовила еду.

— Когда включим телевизор?

— Мы можем пойти прямо сейчас.

Встав, Ами подкатила к кровати кресло-коляску. Вначале Кэндзи ни в какую не хотел садиться в него, но, посмотрев на свои ноги, сдался.

Глава 42

Кэндзи посмотрел на телевизор, однако ничего не сказал. Он просто не мог подобрать слов, чтобы выразить свои чувства. Мало того, что последний месяц он балансировал на грани сознания, пропустил подготовительный этап создания «Миллионера», нога сломана, так еще он будет смотреть первый эпизод своего шоу по тринадцатидюймовому черно-белому телевизору с проволочной вешалкой вместо антенны. Для него даже не нашлось подходящей стойки. Телевизор установили на таком же столике, за которыми обедали лежачие больные.

— Прости, — не скрывая раздражения, извинилась Ами и проверила, прочно ли закреплен тормоз на кресле-коляске. — Телевизор, предназначенный для пациентов, сломался на прошлой неделе. Удалось найти только этот. Еле выпросила у одного врача. Если бы я знала заранее, обязательно бы привезла наш из дома. Но мне сказали только час назад. Я бы не успела съездить туда и обратно.

Конечно, Кэндзи чувствовал разочарование. Но есть ли смысл расстраиваться в том, что мы не в силах изменить? В любом случае, ему не хотелось, чтобы Ами переживала.

В длинной узкой телевизионной комнате окна в металлических серых рамах с одной стороны выходили на автомобильную стоянку, а с другой в общий коридор, по которому постоянно сновали пациенты и врачи. Изначально предполагалось, что вертикальные жалюзи будут защищать от назойливых взглядов, но они, видимо, давным-давно сломались, и теперь опасно свисали сверху. По периметру комнаты стояли низкие стульчики с мягкими сиденьями, а в углу телевизор на обеденном столике на колесиках.

— Все нормально, бывает и хуже.

Кэндзи погладил жену по руке, лежащей на его плече. Мимо по коридору прошаркал старик в больничном халате. На его голове, словно антенны, колыхались седые волосинки, и зияла большая влажная рана. Медсестра вела его под руку, но он все равно, казалось, не понимал, где находится и куда идти. Кэндзи случайно встретился со стариком взглядом и тут же поспешил отвернуться.

— Где дети? — с невольным испугом спросил Кэндзи. — По-моему, они уже должны были прийти.

Ами доставала из переносного холодильника тарелки с едой, распаковывала их и расставляла на длинном столе в углу комнаты. Взглянув на мужа через плечо, она сказала, что дети придут с минуты на минуту.

— А вот и они!

Дверь в телевизионную комнату распахнулась, послышались восторженные голоса Юми и Ёси.

— Я всем рассказала в школе. Така пригласила к себе подружек с ночевкой, чтобы можно было посмотреть шоу вместе. Но я сказала, что не смогу прийти. Она очень расстроилась. Поэтому я предложила перенести все на следующую неделю.

— Ну ты и глупая!

— Я не глупая.

— Она так говорит, потому что надеется, что ты возьмешь ее с собой на съемку передачи, и она познакомится со знаменитостями. Я точно знаю. Ее брат учится в моем классе. Он мне сказал.

Дети не сразу увидели Кэндзи. Ами поставила его кресло около телевизора в начале комнаты, и он никак не мог развернуться. Когда он понял, что опущен тормоз, и смог, наконец, направить кресло в противоположную сторону, близнецы молча смотрели на него во все глаза.

— Не бойтесь. На самом деле не все так плохо, как кажется!

Левая нога была полностью в гипсе, от кончиков пальцев и до бедра, и вытянута вперед на металлических подпорках. Пытаясь развернуть кресло, Кэндзи запыхался, вспотел и теперь дышал с трудом.

Юми первой осмелилась подойти к отцу.

— Тебе больно? — осторожно спросила она.

— Только если играть в футбол.

Юми захихикала и подошла ближе, тыкая пальчиком гипс.

— Юми! — закричала Ами. — Папа — не музейный экспонат. Не приставай. Ему было очень больно.

— Эй, не слушай ее. Иди сюда, — шепнул Кэндзи и притянул дочь к себе. — Ёси, ты тоже. А вы знали, что на гипсе можно рисовать?

Близнецы заулыбались. Ёси вытащил из рюкзака цветные фломастеры и отдал часть сестре. Пока дети спорили, кто будет рисовать каким фломастером, Кэндзи поздоровался с Инагаки и Вами. Хотя Ами и предупредила об их приходе, ему не верилось, что они появятся.

— Инагаки, Вами. Очень рад!

— Ямада-сан, как вы себя чувствуете?

Тяжело опираясь на трость, Инагаки подошел к креслу-коляске.

— Я счастливый человек — у меня есть семья, — сказал Кэндзи, поморщившись от боли, когда Юми навалилась всем телом на больную ногу, рисуя на гипсе кошку.

— Ужасно, — продолжал Инагаки, — в какое время мы живем! Тебя может запросто сбить машина в твоем же дворе, который всегда казался тебе оплотом безопасности и спокойствия.

Кэндзи закивал. А потом шепнул близнецам, чтобы помогли маме. Ему хотелось поговорить с Инагаки наедине, избавиться, наконец, от неловкости, которую чувствовали оба.

— Я хотел сказать вам… Финансовая поддержка, которую…

— Прошу вас, больше ни слова! — прервал его Инагаки, подняв руку на уровень груди. — Давайте назовем это помощью другу. Двум друзьям… О, посмотрите-ка на это!