– Что происходит? – услышали мы из коридора строгий мужской голос. – Аннабель? Что за крики?..
Марк Лакур, облаченный в дорогой полосатый костюм, застыл на пороге кухни, переводя непонимающий взгляд с меня на женщину, прижимавшую к себе детей. Он не видел лица Джейн, но это не помешало ему узнать жену. Он вцепился в дверной косяк и молча ждал, пока Джейн обернется. Наконец она поднялась с пола и повернулась.
Марк потрясенно отшатнулся.
– Это я, – сказала Джейн. – Я вернулась.
Марк сделал шаг ей навстречу, потом другой и, наконец, ворвался в кухню, словно вихрь и стиснул Джейн в своих объятиях так, что она задохнулась.
– Боже, Боже, Боже… – шептал он. – Боже, это чудо…
– Да, Марк, это чудо, – отстранилась сестра.
Я подошла к ней, погладила по плечу и быстро направилась к выходу.
– Ты куда, Джордан?
– Мне надо кое с кем поговорить.
– Подожди!
Я замерла на пороге. Джейн долго смотрела на меня, потом губы ее беззвучно шевельнулись, и я поняла, что она сказала спасибо…
На протяжении многих месяцев Джейн будто и не жила вовсе, окруженная заботами человека, который спас ей жизнь, но заключил в золоченую клетку. Все это время я пыталась забыться, но ежедневно и еженощно терзалась сознанием своей вины и болью понесенной утраты. Я словно двигалась в темном туннеле со своей вездесущей камерой на шее, одинокая и мрачная, бесстрастно фиксируя на пленку видения, являвшиеся мне из вечной тьмы. Собственно, я жила так всю свою сознательную жизнь – сколько себя помнила. Но сегодня…
Сегодня я наконец выйду на свет.
Джон ждал меня у машины. Едва я показалась на крыльце, он обратил на меня пристальный взгляд, пытаясь понять, как нас встретили в доме Лакуров. Я молча подошла к нему, взяла за руки и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губ легким поцелуем.
– Пришла за подмогой? – спросил он.
– Нет, им сейчас не стоит мешать.
– Тогда куда мы отправимся?
– Куда-нибудь, где нам тоже никто не помешает.
Он улыбнулся и крепко меня обнял.
– Все позади, Джон, пора возвращаться к жизни!
– Знаешь, – отозвался он. – Я с тобой совершенно согласен.